Шрифт:
Она задрожала и развернулась, всматриваясь в самые мрачные и пустые углы комнаты. Особенно позади нее. Там, где могли мерцать не только крупинки пыли.
Тишина была настолько неестественной, что она прикусила губу и сощурилась, чтобы лучше вглядеться в темноту.
Ее отец клялся, что Шотландию окутывает магия. Танцующие эльфы и водяные келпи [20] , в общем, потусторонние силы. Все это, как он утверждал, присутствовало там, живое и ожидающее, в синеве гор, моря и неба.
20
Келпи – злой дух, подстерегающий путешественников у рек, озёр в обличии коня; когда путник садится на коня, конь устремляется в воду и топит его (шотл. миф).
Никогда не сомневайся в истинности и целостности своего наследия. Знакомые слова наполнили душу, такие реальные, что она почти почувствовала отца за спиной и его руки, покрытые пятнами возраста, на своих плечах. В Хайленде нет ни дюйма, который не был бы пропитан легендами. Там могут случаться чудеса – если только ты откроешь свое сердце.
И она почти поверила в это.
Или, по крайней мере, начала признавать, что здесь происходило нечто… удивительное.
Притягательная магия струилась из тумана, вереска и рыцарских романов.
Этот соблазн исходил от древних камней и гаэльских мифов, пленительный и чарующий, проникающий в кровь и неуправляемый, вспыхивающий всякий раз, когда пробуждалась родовая память. Особенно, если вы осмелились ступить на шотландскую землю. И не могло быть никакого возврата к прежним мыслям, никакого отрицания зова родины.
В общем, Хью Макдугалл утверждал что-то вроде этого.
Совсем не собираясь доказывать несостоятельность его утверждений в этот мистический час, Мара села, выпрямив спину и расправив плечи, готовая противостоять любой возможной форме непрошенноговолшебства Хайленда. Потом решительно заставила себя оглядеть библиотеку еще раз.
– Я знаю, что вы здесь, – выпалила она, отбрасывая волосы назад.
Она была просто уверена в этом. Дыхание перехватывало, а кожу покалывало.
Она чувствовалаего. Каждый дюйм этих шести с лишним футов мускулов горца.
Но не там, где были разлиты лужицы серебристого лунного света, струившегося сквозь высокие окна. И не у загроможденного, хорошо освещенного стола, за которым она работала, начиная с ленча.
Тем не менее, он присутствовал. Парил в тенях с каменным осуждающим лицом, его заносчивость и недовольство наполняли темноту ночи, как будто он … шпионил за ней.
Она насупилась, вообразив, что слышит низкий мужской смех.
– Покажитесь, – потребовала она, потирая руки, покрывшиеся гусиной кожей, игнорируя покалывания на затылке.
Но ее внимательный взгляд не обнаружил никаких негодующих рыцарей за спиной.
Или чего-то более горского, чем висевшие на стенах выцветшие тартаны.
И естественно, никаких яростных зеленых глаз, таких же злых, как дикое, бушующее море в одно мгновение, и загорающихся недоумением в следующее.
Казалось, отступил даже пробирающий до костей холод.
Остался только беспорядок, произведенный ею.
Это, и еще ее бурчащий живот. Поморщившись, она прижала к животу ладонь, радуясь, что никто, кроме нее и старого Бена не слышит его грохота.
Последнее сырное печенье она проглотила много часов назад, а об обеде просто забыла. Тот все еще ждал ее на покрытой скатертью тележке на колесиках, нетронутый и остывший, под блестящей серебряной крышкой.
Что бы там ни было, она проигнорировала это. И не хотела есть его сейчас. Изнеможение было сильнее голода, но она не жалела ни о едином мгновении своих усилий.
Этот тяжелый труд стоил каждого страдания и боли. Этого хаоса из опустошенных книжных полок и разбросанных документов. Даже пропущенного обеда и напряжения глаз до тех пор, пока веки не начали натирать, как наждачная бумага.
Она нашла то, что искала: подтверждение существования некоего средневекового рыцаря.
Сэр Александр Дуглас действительно существовал.
Близкий родственник могущественным Дугласам с юга, ублюдок, рожденный женщиной из клана Макдональдов из Мойдарта, что в Западном Хайленде, он рос под сенью отдаленного замка Кастл Тиорам, принадлежавшего клану, и провел юность, служа прославленной семье отца.
Книги Рэйвенскрэйга по средневековой истории описывали его как энергичного молодого мужчину, предприимчивого и обаятельного, утверждавшего, что клан Дугласов принял его с распростертыми объятиями, не смотря на его низкое происхождение. По общему мнению, он стремительно достиг звания рыцаря, со временем присоединившись к своему знаменитому кузену, Сэру Джеймсу Добродетельному, горячо поддерживавшему Роберта Брюса. Вскоре этот возлюбленный бастард из земель Хайленда, таких необузданных, что они были известны как Дикие Границы, обеспечил себе место в истории, став одним из тех героических лиц, которым король доверял более остальных.