Шрифт:
Мара почувствовала удушье.
Слабая улыбка, игравшая на его губах, стала зловещей.
– Ах, да, – продолжил он, махнув рукой на невинно выглядевшие валуны, которыми была усеяна верхушка утеса. – Там, где ты видишь несколько валунов рядом, часто имеются глубокие провалы или бездонные трещины, скрытые красивыми островками вереска, которым, как я видел, ты восхищаешься. Кроме того…
– Я не какая-то молокососка, не видавшая гор и лесов, – ощетинилась Мара, не собираясь признавать, что она на самом деле никогда не бывала на подобном пустынном, продуваемом всеми ветрами, утесе.
– Кроме того, в вереске полно змей, – продолжил он, будто не слыша. – И им нравится лето, они любят выползать на крупные, плоские камни и лежать, греясь на солнце. Или пугать неопытных наездников.
Он замолк, позволив своему взгляду на краткое мгновение опуститься на ее напрягшиеся соски.
– Нужно ли мне рассказывать о том, как часто туман приходит с моря или спускается с гор, как быстро он может сгуститься.
Мара смотрела на него, пытаясь нахмуриться, но у нее не получалось.
Ей мешала очень приятная, бархатистая картавость.
И что-то еще.
Может быть то, как темнели его глаза цвета морской зелени, когда он рассказывал об опасностях гор и вересковых пустошей. Та тонкая морщинка, пролегшая между бровями. Так, словно его волновало, если с ней случится подобная беда.
И каким бы сумасшествием это ни казалось, она обнаружила, что верит в его заботу о ней.
Выслушав обо всех опасностях, которые он выпалил ей на одном дыхании, она уже радовалась его появлению.
Мара не собиралась признаваться, но будь он реален, а она даже возбудилась бы. Она вытолкнула эту мысль из головы. Слишком много опасений удерживали ее от выражения благодарности. Не каждый день девушка разговаривала с мужчиной, которого она возможно воображала, а может и нет.
По крайней мере, в этот раз он не был наряжен, как оловянный солдатик.
Сейчас он выглядел почти современно, в том же самом красновато-коричневом костюме, который он носил, когда она видела его в магазинчике антиквариата и сувениров Димблеби.
Средневековые лосины и туника, опознала она. Но греховно открытый наряд подходил его могучему телосложению, подчеркивая широкие плечи, сильные мужские ноги и мускулистые икры. Мара сглотнула, потому что снова отозвалась тачасть ее тела.
У нее всегда был пунктик на сексуальных мужчин, одетых в кожу.
Украшенный драгоценными камнями кинжал, которым он пронзил ее ночную рубашку, с изящной небрежностью был заткнут за широкий кожаный пояс, низко сидевший на бедрах. И он допустил ошибку, позволив себе улыбнуться, когда понял, что она узнала вещь.
– В этом не было ничего смешного. – Она уничтожила его жестким взглядом. – И конечно для рыцаря – ничего благородного.
Его самодовольная улыбка исчезла.
– Ну, девушка, разве тебе неизвестно, что горцы – неугомонные проказники?
– Я не знаю так много горцев, – призналась Мара, отведя взгляд. – У меня может и шотландское происхождение, но я из Филадельфии. Я выросла на Уан Керн Авеню. Место, столь же далекое от Шотландского Хайленда, как и Луна.
Он наклонил голову, с сожалением прищелкнув языком.
– О-о-ох, девушка, – произнес он с легким самодовольством.– Должен сказать, что если ты не знала горца, значит, ты не жила.
От этого подтекста у Мары перехватило дыхание. Нечто острое и горячее пронзило ее сердце, потому что впервые мужчина, который поддразнивал и соблазнял ее столь очаровательно, был не только самым великолепным из всех, но и тем, кого она не могла получить.
Никогда.
Нет, если не желала рискнуть присоединиться к нему в каком бы то ни было королевстве, где он пребывал, когда не ходил за ней повсюду.
Она нежелала делать ничего подобного.
Дышал ли он сексом или нет.
– Ну, хорошо, – произнес он, и что-то в его тоне заставляло ее думать, что он снова дразнит ее. – Я намеревался спасти тебя. Второй раз, должен добавить. Но если ты предпочитаешь таращиться на устье, я уйду.
Мара развернулась:
– Вы… призрак.
– Да, – согласился он, подмигнув ей, отчего все стало еще хуже.
Подмигивание усилило ямочки на его щеках, снова вызывая у нее дрожь.