Когда через несколько минут я вошел в гостиную, я обнаружил там прислонившегося к камину Тора Райдера, явно чувствовавшего себя как дома. Я вытаращил на него глаза.

– Сирпатриарх?

– Сирпловец, – приветствовал он меня, – я пришел пригласить тебя со мной поужинать.

Я открыл рот и закрыл его снова.

– Сочту такое приглашение честью, – наконец проговорил я. «Загадкой» сказать было бы точнее, но от этого я воздержался. Правда, раньше он говорил, что даст о себе знать, но человек, занимающий такое высокое положение, скорее должен был бы послать за мной слугу, а не являться лично.

Райдер нанял экипаж и отвез меня в гостиницу на другом конце города, где я раньше никогда не бывал.

– Здесь лучшая еда во всей Ступице, на мой вкус, – сказал он в качестве объяснения.

Во время поездки мы говорили о Падении и его последствиях: о том, что дастелцы на Тенкоре стали требовать, чтобы их отправили домой, как только узнали, что их острова и в самом деле поднялись со дна морского; о том, какое множество погибших в других островных государствах (жертв на Спаттах и Разбросанных островах оказалось ужасно много); о том, что движение против магии набирает силу на всех Райских островах.

– Странно, – говорил мне Райдер, – как спонтанно это началось: времени на то, чтобы идея дошла с Тенкора до других мест, не было. Похоже, случившееся просто вызвало всеобщий гнев.

Я с трудом сдержал дрожь.

– Людей нельзя винить. Я тоже никогда не забуду всего, что в тот день видел.

– Помнишь, я спрашивал тебя: если бы ты мог избавиться от магии, сделал бы ты это? А теперь я спрашиваю тебя вот о чем: если бы решать пришлось тебе, захотел бы ты положить конец магии – любой магии, – чтобы наверняка такая вещь, как Падение, никогда больше не повторилась?

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки: я вспомнил семью дастелцев, собирающих семена в канаве, вспомнил, как ребенок отшатнулся от собственного отца, не узнавая его в человеческом обличье, вспомнил страх той девочки, такой огромный, что его и вообразить никто не мог…

Я подумал о роскоши дома Датрика, о мороженом, посыпанном толченым сапфиром, о том, что может дать дар силва.

– Не уверен… – пробормотал я, – может быть. – Я сам удивлялся своим словам; я почти видел, как недоверчиво нахмурилась бы Джесенда. – Только ведь этого наверняка нельзя сделать.

– Можно попытаться, – сказал Райдер.

Я, конечно, был охвачен горячим любопытством. Уж не проделал ли он весь путь до Ступицы, только чтобы попросить меня помочь ему в их с Гилфитером странной затее с силвмагией? Впрочем, спрашивать я не стал. Я был достаточно молод и достаточно голоден, чтобы хотеть сначала поужинать; так что когда мы уселись за стол в зале гостиницы, я предоставил выбор темы разговора патриарху. К своему удивлению, я обнаружил, что он обаятелен и обладает суховатым юмором, проскальзывавшим во многих его рассказах. Райдер говорил о том, что сначала, когда ему было лет семнадцатьвосемнадцать, он стал писцом; тогда он был полон наивности и жажды приключений, что являлось довольно опасным сочетанием. Я смеялся над описаниями того, что выпало на его долю, когда дела пошли плохо, но и чувствовал некоторое смущение: казалось, иногда его слова слишком ясно намекали на мое собственное положение, хотя я и не мог определить, чем именно. Мой отец упоминал о бурном прошлом этого человека, а Джесенда говорила о его связи с авантюристкой Блейз. И я никак не мог избавиться от впечатления, что в глазах его отражается трагедия, что внутри у него царит тьма.

«Что за глупости тебе мерещатся, Эларн, – подумал я. – Это же патриарх!»

Мы завершили превосходный ужин и пили пиво, когда Райдер наконец заговорил о том, почему он решил меня разыскать.

– Я хочу, чтобы ты работал на меня, – сказал он. – Точнее, на патриархию.

– Помогал в твоем изучении силвмагии? – Он кивнул. – Что я должен буду делать?

– Пользоваться силвмагией. Создавать иллюзии, исцелять и все такое – под контролем.

– Я никогда особенно не пользовался даром силва, знаешь ли.

– Я знаю.

– Моему отцу такое может не понравиться.

– Это я тоже знаю. Если ты согласишься вернуться на Тенкор, я сделаю так, что с ним поговорит верховный патриарх.

– Почему ты хочешь изучать силвмагию?

– Потому что мы хотим избавить мир от дунмагии. Едва ли найдутся такие злые колдуны, которые захотят нам в этом помочь. Мы надеемся, что благодаря изучению силвмагии сумеем понять природу дунмагии тоже.

– Но они же противоположны друг другу!

– Так ли это? И даже если они действительно противоположны, то, изучив силвмагию, мы узнаем, чем дунмагия не является.

Дело, конечно, заключалось не только в обретении знаний – иначе и быть не могло. Если бы патриархия проникла в суть силвмагии, она стала бы лучше разбираться в действиях Совета хранителей, которому принадлежала власть на архипелаге. Может быть, отчасти этим все и объяснялось… а может быть, и еще чемто.

«Джесенда заинтересуется их затеей», – подумал я. Только ято хотел бы вновь вернуться в Гильдию, работать пловцом… сумеет ли она добиться для меня такой возможности? А может быть, лучше принять предложение Райдера и по крайней мере вернуться на Тенкор? В конце концов я решил высказаться откровенно.