Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века
вернуться

Пушкин Александр Сергеевич
Шрифт:

К.Р. (Великий князь Константин Константинович Романов)

1858–1915

* * *

Поймете ль вы те чудные мгновенья, Когда нисходит в душу вдохновенье, И зародившись, новой песни звук В ней пробуждает столько тайных мук И столько неземного восхищенья? Те приступы восторженной любви, Тот сокровенный творчества недуг — Поймете ль вы?.. И всю любовь, все лучшие стремленья, Все, что волнует грудь в ночной тиши, И все порывы пламенной души Излил в свои стихотворенья… Но если бессознательно порою Высокий долг поэта позабыв, Пленялся я чарующей мечтою, И звуков увлекал меня наплыв, — Не осудите слабости случайной, Души моей поймите голос тайный. Что может ум без сердца сотворить? Я не умею петь без увлеченья И не могу свои творенья Холодному рассудку подчинить!.. 13 июля 1882 Стрельна

* * *

Принцессе Елизавете Саксен-Альтенбургской

Я засыпаю… Уж слабея и бледнея, Сознанье еле властно надо мной, И все еще, как наяву, дрожа, немея, Я вижу образ твой перед собой. За мной смыкаются действительности двери, Я сплю, – и в царстве призраков и снов Ты мне являешься, пленительная пери, И звуки ласковых я слышу слов. Я просыпаюсь, полн волшебных впечатлений, К тебе протягиваю руки я, — Но расступилися уже ночные тени, Уж воцарилося сиянье дня. И пронеслися мимолетные виденья… И целый день с томлением, с тоской Я темной ночи жду, – жду грез и усыпленья, Чтоб хоть во сне увидеться с тобой! 9 октября 1883 Мраморный дворец

* * *

Растворил я окно, – стало грустно невмочь, — Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени. А вдали где-то чудно так пел соловей; Я внимал ему с грустью глубокой И с тоскою о родине вспомнил своей; Об отчизне я вспомнил далекой, Где родной соловей песнь родную поет И, не зная земных огорчений, Заливается целую ночь напролет Над душистою веткой сирени. 13 мая 1885 Майнинген

Летом

Давно черемуха завяла, А на сирени средь садов Уж не качались опахала Благоухающих цветов. По длинным жердям хмель зеленый Вился высокою стеной, И рдели пышные пионы, Нагнувшись низко над травой. Гляделись звезды золотые В струи прозрачные реки, И словно очи голубые Во ржи синели васильки. Мы дождались средины лета, Но вешних дней мне было жаль, И с этой радостью расцвета Прокралась в душу мне печаль. Лишиться вновь мне страшно стало Всего, чем жизнь так хороша, Чего так долго сердце ждало, Чего так жаждала душа! 14 июля 1888 Красное Село

* * *

О, не гляди мне в глаза так пытливо! Друг, не заглядывай в душу мою, Силясь постигнуть все то, что ревниво, Робко и бережно в ней я таю. Есть непонятные чувства: словами Выразить их не сумел бы язык; Только и властны они так над нами Тем, что их тайну никто не постиг. О, не гневись же, когда пред тобою, Очи потупив, уста я сомкну: Прячет и небо за тучи порою Чистой лазури своей глубину. 17 июля 1888 Красное Село

* * *

Помнишь, порою ночною Наша гондола плыла, Мы любовались луною, Всплескам внимая весла. Помнишь, безмолвно дремала Тихим Венеция сном, В сонные воды канала Звезды гляделись кругом. Мимо палаццо мы дожей, Мимо Пьяцетты колонн Плыли с тобою… О, Боже, Что за чарующий сон! Искрились волны лагуны… Где-то в дали голубой Плакали нежные струны, — Пел гондольер молодой; Пел он про месяц и море, Про голубую волну, Пел про блаженство и горе, Пел про любовь и весну. Дивная песнь навевала Грезы блаженной любви, В душу она проникала, Страсть разжигала в крови… Помнишь, порою ночною Тихо гондола плыла, Мы любовались луною… О, что за ночь то была! 28 июля 1882 Красное Село

Из «Сонетов к ночи»

I

Что за краса в ночи благоуханной! Мечтательно ласкает лунный свет; Небесный свод, как ризой златотканой, Огнями звезд бесчисленных одет. О, если б там, в стране обетованной, Где ни забот, ни слез, ни горя нет, Душе расцвесть красою первозданной, Покинув мир страданий, зол и бед! Но может быть, там суждено забвенье Всего того, чем в нежном умиленье Здесь на земле пленялася душа? Нет, будем жить! Хоть скорбью и тоскою Больная грудь сжимается порою, Хоть страждем мы, но жизнь так хороша! 1890

III

Здесь, в тишине задумчивого сада, Опять, о ночь, меня застанешь ты, И все одной душа полна мечты, Что я – калиф, а ты – Шехерезада. Последняя нарушена преграда Меж миром слез и дольней суеты И царством грез и горной красоты; Я твой, о ночь! Меж нами нет разлада. Ты шепчешь мне про таинства небес, И словно я с лица земли исчез, Отдавшись весь твоей волшебной воле. Калиф внимал красавице своей, Но ты одна мне рассказала боле, Чем в тысячу увидел он ночей. 1892