– Брат, слушай… а у тебя пожрать не найдется?

– Посмотри в мешке. – Наемник слабо кивнул, морщась от боли в затекшем теле.

Спаситель чуть ли не с головой зарылся в рюкзак и с торжествующим воплем выудил кусок вяленого мяса. Посмотрел на Тарана.

– Угощайся, – официально разрешил тот.

Подземный этикет… Даже самый голодный не возьмет чужой еды без разрешения. Туннель наполнился хрустом и сосредоточенным чавканьем.

Только теперь сталкер заметил на ногах незнакомца кандалы. «Невольник? Ну да. А кого еще можно встретить здесь, в выработках Красного Пути?»

Методично работая челюстями, мужик вдруг поперхнулся и зашелся в приступе грудного кашля. Таран поднялся на негнущихся ногах, проковылял к спасителю с намереньем постучать по спине, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте.

– Не надо, – бросил он, натужно сипя. – Сейчас пройдет.

– Сырость?

– Если бы… – ухмыльнулся узник. – Дозу хватанул. Лучевая болезнь.

Таран покосился на собеседника. В глаза бросилась нездоровая бледность кожи, легкий тремор кончиков пальцев.

– Где успел?

Незнакомец перестал жевать и скривился, неопределенно отмахнувшись.

– Долгая история… Зато теперь башку брить не надо – волосы не растут. Так-то, брат.

Не очень-то веселая история, судя по всему. Кто же этот доходяга? Бывший наемник? Пойманный с поличным вор? Вряд ли. И тех, и других Таран за версту чуял.

Спасителя, похоже, занимал тот же вопрос.

– Ты диггер? Ну, сталкер, да?

Таран кивнул.

– А ты, значит…

– Трудновоспитуемый.

– В смысле?

– В прямом, – незнакомец усмехнулся. – Так нас местные коммунисты величают. Рабство, брат, не очень вяжется с марксистско-ленинской… и так далее. Вот и извращаются, как могут.

– А это зачем? – кивнул наемник на кандалы.

– Для красоты… наверное. Я же говорю – трудновоспитуемый. Самый что ни на есть. Два побега. Оба – неудачно. Через этот колодец, – невольник кивнул на завал, – тоже хотел попробовать. Хорошо, вовремя одумался. Как говорится, рожденный ползать… летает самолетами «Аэрофлота». А с учетом высоты здесь, блин, как минимум «Люфтганза» нужна.

Наемник окинул взглядом место происшествия. Масштаб разрушений оказался таков, что о дальнейшем преследовании Санитара можно смело забыть: потолок туннеля просел почти на метр, а земляная насыпь капитально перегородила подходы к колодцу. Скорее всего, и сама бетонная конструкция пострадала в результате взрыва.

– Ты не знаешь, где мы сейчас примерно?

– Карта есть?

Сталкер вытащил потертый планшет. Узник долго водил пальцем по разноцветным линиям, оставляя на ветхом листе вмятины грязным ногтем, и наконец ткнул в самый край.

– Где-то здесь. Плюс-минус, естественно… Если ты задумал через колодец наружу сунуться, то сразу скажу – плохая идея. Болота кругом. Не выбраться. Да и вообще там вокруг ни хрена путного, только обсерватория. Но до Пулковских высот отсюда километра два по топям. Дохлый номер…

– Обсерватория? – встрепенулся Таран.

«А вот это уже ближе к теме. Кабельный коллектор тянется в направлении юго-запада. Очень похоже, что именно туда… Размах научного комплекса и уровень энергопотребления вполне могли потребовать прокладки независимой силовой линии».

Взглянув в последний раз на карту, сталкер отбросил сомнения. В голове созрел новый план действий.

Вернувшись к завалу, он выудил из земли оброненный автомат, стряхнул грязь и пристально посмотрел на узника.

– Я теперь, вроде как, должник твой?

– Формально, да, – невольник почесал затылок. – Но ты, брат, не обольщайся. Я в завал за трофеями полез. Кто ж знал, что ты живучий, как чирей на заднице?

– Так вот, – Таран дернул затвор. – Не люблю в долгу оставаться.

Рявкнул автомат. Незнакомец вздрогнул, но в следующее мгновение уже растерянно таращился на цепь с перебитым замком под ногами.

– Не понял…

– Чего непонятного? Свободен, приятель. Через блокпосты проведу, а дальше уж сам как-нибудь…

Узник засмеялся:

– Ну ты и шутник, сталкер!

– Я и не думал шутить.

Невольник замолчал, лицо его вытянулось. Лишь когда Таран захлюпал по глинистому полу туннеля, устремился следом, все еще не веря случившемуся чуду.

– Я с тебя по-хорошему фигею, брат! Считай это признанием в неразделенной любви!