Последняя осень. Стихотворения, письма, воспоминания современников
вернуться

Рубцов Николай Михайлович
Шрифт:

Цветок и нива

Цветы! Увядшие цветы! Как вас водой болотной хлещет, Так с бесприютной высоты На нас водой холодной плещет. А ты? По-прежнему горда? Или из праздничного зала На крыльях в прошлые года Твоя душа летать устала? И неужели, отлюбя, Уж не волнуешься, как прежде, — Бежишь домой, а на тебя Водой холодной с неба плещет? Сырое небо, не плещи Своей водою бесприютной! И ты, сорока, не трещи О нашей радости минутной! Взойдет любовь на вечный срок, Душа не станет сиротлива. Неувядаемый цветок! Неувядаемая нива! <1969>

У церковных берез

Доносились гудки с отдаленной пристани. Замутило дождями Неба холодную просинь, Мотыльки над водою, усыпанной желтыми листьями, Не мелькали уже — надвигалась осень… Было тихо, и вдруг будто где-то заплакали, — Это ветер и сад. Это ветер гонялся за листьями, Городок засыпал, и мигали бакены Так печально в ту ночь у пристани. У церковных берез, почерневших от древности, Мы прощались, и пусть, опьяняясь чинариком, Кто-то в сумраке, злой от обиды и ревности, Все мешал нам тогда одиноким фонариком. Пароход загудел, возвещая отплытие вдаль! Вновь прощались с тобой У какой-то кирпичной оградины, Не забыть, как матрос, увеличивший нашу печаль, — Проходите! — сказал. — Проходите скорее, граждане! — Я прошел. И тотчас всколыхнувши затопленный плес, Пароход зашумел, Напрягаясь, захлопал колесами… Сколько лет пронеслось! Сколько вьюг отсвистело и гроз! Как ты, милая, там, за березами? <1969>

Ночное

Если б мои не болели мозги, Я бы заснуть не прочь. Рад, что в окошке не видно ни зги, — Ночь, черная ночь! В горьких невзгодах прошедшего дня Было порой невмочь. Только одна и утешит меня — Ночь, черная ночь! Грустному другу в чужой стороне Словом спешил я помочь. Пусть хоть немного поможет и мне Ночь, черная ночь! Резким, свистящим своим помелом Вьюга гнала меня прочь. Дай под твоим я погреюсь крылом, Ночь, черная ночь!

Угрюмое

Я вспомнил угрюмые волны, Летящие мимо и прочь! Я вспомнил угрюмые молы, Я вспомнил угрюмую ночь. Я вспомнил угрюмую птицу, Взлетевшую жертву стеречь. Я вспомнил угрюмые лица, Я вспомнил угрюмую речь. Я вспомнил угрюмые думы, Забытые мною уже… И стало угрюмо, угрюмо И как-то спокойно душе.

Бессонница

Окно, светящееся чуть. И редкий звук с ночного омута. Вот есть возможность отдохнуть… Но как пустынна эта комната! Мне странно кажется, что я Среди отжившего, минувшего, Как бы в каюте корабля, Бог весть когда и затонувшего, Что не под этим ли окном, Под запыленною картиною Меня навек затянет сном, Как будто илом или тиною. За мыслью мысль — какой-то бред, За тенью тень — воспоминания, Реальный звук, реальный свет С трудом доходят до сознания. И так раздумаешься вдруг, И так всему придашь значение, Что вместо радости — испуг, А вместо отдыха — мучение… <1969>

Неизвестный

Он шел против снега во мраке, Бездомный, голодный, больной. Он после стучался в бараки В какой-то деревне лесной. Его не пустили. Тупая Какая-то бабка в упор Сказала, к нему подступая: — Бродяга. Наверное, вор… Он шел. Но угрюмо и грозно Белели снега впереди! Он вышел на берег морозной, Безжизненной, страшной реки! Он вздрогнул, очнулся и снова Забылся, качнулся вперед… Он умер без крика, без слова, Он знал, что в дороге умрет. Он умер, снегами отпетый… А люди вели разговор Все тот же, узнавши об этом: — Бродяга. Наверное, вор.

Зимним вечерком

Ветер, не ветер — Иду из дома! В хлеву знакомо Хрустит солома, И огонек светит… А больше — ни звука! Ни огонечка! Во мраке вьюга Летит по кочкам… Эх, Русь, Россия! Что звону мало? Что загрустила? Что задремала? Давай пожелаем Всем доброй ночи! Давай погуляем! Давай похохочем! И праздник устроим, И карты раскроем… Эх! Козыри свежи. А дураки те же.

Далекое

В краю, где по дебрям, по рекам Метелица свищет кругом, Стоял запорошенный снегом Бревенчатый низенький дом. Я помню, как звезды светили, Скрипел за окошком плетень, И стаями волки бродили Ночами вблизи деревень… Как все это кончилось быстро! Как странно ушло навсегда! Как шумно — с надеждой и свистом — Промчались мои поезда! И все же, глаза закрывая, Я вижу: над крышами хат, В морозном тумане мерцая, Таинственно звезды дрожат. А вьюга по сумрачным рекам, По дебрям гуляет кругом, И весь запорошенный снегом Стоит у околицы дом… <1969>