«Неизвестный становится известным» было счастливой находкой. Оно просто и вместе с тем загадочно и, кроме того, содержит в себе приятную игру слов. На этом названии Сорокопут и остановился.

— Как вам сиделось? — спросил Зяблик у Дятла. — Это не очень утомляет?

— Да нет, ничего… Разве так бьют по воротам?!

— И это… все время надо сидеть?

— В основном, да… Ну и пенальти! Сорокопут больше не мог сдерживаться.

— Как вы думаете, эти трубы… кто их сочиняет? Вернее, не сами трубы, а песни, которые поют… То есть, не песни поют, а трубы… Мне это вчера пришло в голову…

Дятел сразу забыл про футбол:

— Расскажите, Сорокопут! Вы так хорошо рассказываете!

— Нет, я не могу рассказать, — спохватился Сорокопут. — Не то, что не могу, я могу, но не рассказать… А рассказать я не могу, даже не просите.

— Ну, хорошо, не рассказывайте, — согласился Дятел. — Вы только скажите — кто? Скажите только, кто сочиняет.

— Сказать я могу, но вам же самим потом будет не интересно. Потом, когда вы будете читать статью.

— Вы написали статью?

— Не то, чтобы статью, — смутился Сорокопут, — а так, большую заметку. Не такую уж большую, скорее маленькую статью. Не особенно маленькую.

Дятел на минуту задумался.

— Знаете, нехорошо печатать статью, не прочитав ее самому герою.

— А удобно ли ему читать? То есть, не ему читать, а мне читать?

— Конечно, какой разговор! Ему это будет приятно. Каждому из нас было бы приятно. Ведь вам было бы приятно, Зяблик?

Зяблик подтвердил.

— Вот давайте и пойдем к нему все вместе. Дятел что-то прикинул в уме. — Завтра же и пойдем.

Все вместе — это значит Зяблик, Дятел и Сорокопут. Вполне приличная компания. Да и как-то веселее втроем, хотя, конечно, идут они не за весельем.

— Что ж, я не возражаю, — согласился Сорокопут. — Вернее, я не возражаю против этого.

— Сплюшка! Сплюшка! Да не спи же ты!

Но Сплюшка крепко усыпил свою бдительность.

— Каждый Кулик свое болото хвалит, бормочет он. — Выяснить, что за болото… За Куликом установить наблюдение… Одна Ласточка весны не делает. Все делают, а она одна не делает… Взять Ласточку на заметку…

— Сплюшка, что ты там бормочешь себе под нос?

— Пуганая Ворона куста боится, — бормотал Сплюшка себе под нос. — Похвально, похвально… Передать ее опыт молодежи… Старого Воробья на мякине не проведешь… Заменить мякину…

Откуда у Сплюшки столько информации? Это он у начальства слышал, когда не спал, а теперь во сне выбалтывает.

— Цыплят по осени считают… — выбалтывает Сплюшка. Опять запаздывают. С этим делом надо раньше кончать. Соловья баснями не кормят. Надо бы ничем не кормить… — Сплюшка помолчал и вдруг заговорил вкрадчиво-доверительно: — Чижик-пыжик, где ты был? Молчишь? Тогда мы поговорим в другом месте.

— Отставить Чижика! Отставить спать! — прозвучала команда.

Сплюшка сразу просыпается.

— С чего ты взял, что я сплю? Вот фантазия!

— Как? Не слышу! Говори в аппарат!

— Фантазия! Фантазия! — кричит Сплюшка Глухарю в аппарат. Но аппарат старый, он улавливает только слова начальства. — Передаю по буквам: Филин Активизирует Наблюдение Тетеревом Аист Заподозрил Измене Ястреба. Фан-та-зи-я, понял?

— Чего ты кричишь? Я не глухой.

Хорошо сидеть вот так, в позиции «вольно», и разговаривать не по службе, а по душе. Если грустно, сказать, что грустно, если страшно, сказать, что страшно. Можно и просто о жизни поговорить — что вот, дескать, какая жизнь, она, дескать, такая…

— А я, ты знаешь, люблю это дело, блаженно потянулся Глухарь. — Задуматься о жизни… Что там будет лет через сто…

— Романтик ты.

— Чего? Ближе к аппарату!

— Передаю по буквам: Рябчик Обнаружил Малиновку Активизировать Наблюдение Ткачом И Коноплянкой. Романтик, понимаешь?

— Романтик. Чего тут не понимать?.. Послушай, Сплюшка, мне Сорокопут рассказывал, что в шахматах, ну на этой, доске, шестьдесят четыре клетки. А? Что ты скажешь?

— Ничего, подходяще.

— Он, Сорокопут, в шахматах разбирается. Сам, говорит, считал. На каждую фигуру по две клетки.

— Да… — сказал Сплюшка и разъяснил: — Действия Активизированы.

— Через сто лет… Может, и у нас так будет, — размечтался Глухарь. — Две клетки на душу населения. Сиди — не хочу.

— Через сто лет нас не будет. [8]

— Ну да! И Филина не будет? Как же это без Филина? А кто будет команду давать? Насчет команды ты не подумал?

Сплюшка обо всем подумал. Даже о том, что когда-нибудь кончится и его, Сплюшкина жизнь, и то, что наступит за ней, навсегда усыпит его бдительность.