Этот шаблон — массированное применение авиации и танков на направлении главного удара — долго оправдывал себя, до самого Сталинграда, ибо советское командование пока не могло противопоставить ни мощных истребительных заслонов в воздухе, ни крепких танковых кулаков на земле. Наскоро сформированные советские 1-я и 4-я танковые армии, не успев укомплектоваться до штата, были введены в бой против немецких танков и мотопехоты, прорвавшихся к Дону.

В августе с Калининского фронта и из состава ПВО Москвы под Сталинград было переброшено немало авиачастей, в том числе авиаполк майора Лобанова.

Четыре месяца, которые Андрей Рогачев и его летчики, базируясь в Подмосковье, прикрывали столицу от налетов вражеской авиации, сыграли большую роль в отработке боевой сколочонности звеньев и эскадрилий. Условия, когда противник не проявлял большой активности, создавали идеальные возможности для учебы и «натаскивания» необстрелянной молодежи.

На боевом счету полка Лобанова к августу сорок второго уже числилось семь уничтоженных бомбардировщиков «Хейнкель-111» и «Юнкерс-88». Ничто не укрепляет так моральный дух, как победная схватка с врагом. Тут уже не теоретически, а на собственном опыте летчики ощутили огневую мощь бортового оружия своего истребителя Як-1, проверили в деле свою смелость и боевое мастерство. Победив в бою сильного и опытного врага, поднаторевшего в воздушном разбое над странами Европы, летчики обрели твердую уверенность в том, что они могут и должны бить фашистских асов смертным боем.

Улетая под Сталинград, летчики знали, что там им будет очень трудно: воздушный флот Рихтгофена подавлял своим численным превосходством. Но теперь, освоив новый истребитель Як-1, они верили в свои силы, и боевой дух их был высок.

Андрею Рогачеву не приходилось раньше бывать в Сталинграде, но ему сразу понравился этот город, увиденный с высоты птичьего полета.

Сталинград привольно раскинул вдоль могучей Волги корпуса заводов и массивы жилых домов, обрамленных зеленью скверов.

Яркое солнце и небесная синь отражались в широком разливе великой русской реки, по которой лебедями плыли белые пароходы и деловито сновали темные, как жуки, буксиры. У причалов стояли под разгрузкой баржи с арбузами, а на светлых песчаных пляжах, словно война их не касалась, темнели смуглые тела купающихся.

Фронт был уже недалеко, за Доном, в какой-то сотне километров, но Сталинград, которого еще не коснулось знойное дыхание боев, был спокоен и деловит. Дымили многочисленные трубы заводов. Город ковал фронту оружие: танки, каски, бронекорпуса для штурмовиков Ил-2, артиллерийские системы и другую военную продукцию, более сотни наименований.

Авиаполк приземлился на аэродроме Гумрак, и на следующий день, едва успев ознакомиться с районом полетов, летчики приступили к боевой работе, специализируясь на сопровождении штурмовых и бомбардировочных групп, наносивших удары по танкам и мехвойскам противника, вышедшим к Дону севернее города Калач.

23 августа солнце жарило с самого утра, обещая воскресный день обратить в гнетущее пекло. Третий месяц на город не падало ни капли дождя. Иссохшая от зноя земля растрескалась, трава высохла, и с деревьев раньше времени начали опадать сухие, скрученные листья.

Впрочем, коренных сталинградцев это не удивляло. Они привыкли к сорока градусам жары летом и к сорока градусам мороза зимой. Континентальная Азия была совсем недалеко. За Волгой начинались сухие степи Казахстана, а чуть дальше на юго-восток — пески Кызыл-Кума.