С этими словами она протянула мне сложенные щепотью пальцы. На лице появилась гримаса брезгливости, словно она была крайне недовольна исполняемой ролью.

Я подставил ладонь, и в нее лег перстень с прозрачным камнем. Горный хрусталь — понял мгновенно. Но у меня никогда не было такого перстня. Единственное кольцо, которое мне по дешевке удалось купить некоторое время назад у ювелира, представляло собой простой серебряный ободок, украшенный чеканкой. Все это время он не покидал моего мизинца.

— Заберите, — процедила магичка. — И постарайтесь больше не терять… свои вещи.

Не думая, как это будет воспринято окружающими, прижался губами к перстню, который еще несколько минут назад украшал руку леди Имирес. А потом стянул с мизинца свое кольцо и протянул магичке:

— В таком случае, передайте ее высочеству, что и мне чужого не надо.

Сжав кольцо в кулаке, магичка высокопарно кивнула и важно отбыла прочь. А меня позвали к карете — хозяину требовалось, чтобы я придержал дверцу, пока он будет залезать внутрь.

Подарок я сохранил, но носить открыто стеснялся и потому повесил на шнурке на шею.

— Ты все-таки влюбился! — констатировал Бурый, вырывая меня из омута воспоминаний. — Как ее зовут?

— Уже никак, — вздохнул горько. — Мы расстались.

Малыш, почувствовав мое состояние, забрался на плечо и пощекотал усами ухо.

— Бедненький, — вздохнула Карнаухая, явно жалея меня.

— Не надо. — Я сбросил руку волчицы, которой она собиралась погладить меня по голове. — Переживу как-нибудь… Вы сыты? Тогда извините, я займусь ужином!

Вообще-то до ужина оставалось еще полтора часа, но мне необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать. Прошло два месяца, но боль все еще чувствовалась.

— Едут! — вдруг встрепенулся Бурый и ощетинился. — Уже близко! Карета и… всадники. Десяток, может быть, чуть больше…

Я отложил нож, которым шинковал начинку для мясного пирога. Причин не верить словам вервольфа у меня не было — о тонком слухе нелюдей можно слагать легенды. Кажется, приятель мог бы определить, какая лошадь хромает на какую ногу и нуждается ли карета в ремонте рессор.

— Они здесь, — подтвердила Карнаухая, и несколько секунд спустя раздался требовательный стук в дверь.

— Сидите тут. — Я выпрямился. — И, если что, прощайте!

— Что? — хором воскликнули вервольфы. — Ты с ума сошел?

Мне оставалось только пожать плечами. Стук повторился. Так могла стучать только судьба, и я, напряженно ждущий перемен, не видел причин ей сопротивляться.

— Это наверняка за мной, — пробормотал, набрасывая на плечи куртку, висевшую на гвозде у двери. По карманам были рассованы кое-какие мелочи, но основная часть вещей ждала своего часа в мешке под кроватью в моей каморке. Душа ждала перемен…

Последний раз бросив взгляд на кухню и кивнув напряженно замершим нелюдям, мановением руки снял с двери защитный контур и распахнул ее, встав на пороге.

Снаружи уже стемнело, но пламя четырех факелов позволяло рассмотреть карету и группу всадников, окружавших ее. А прямо передо мной оказались еще четыре человека в военной форме незнакомого образца. Все они были похожи, как братья — рыжие, скуластые и длинноносые.

— Что вам угодно?

— Нам эст угодэн знайт, это ли эст дом маг Свэт Акост Травазнай? — коверкая слова, промолвил один, чей мундир носил знаки отличия в виде широких расшитых позументов.

— Да. Назовитесь, кто вы, откуда, и сообщите цель вашего визита, а я доложу хозяину.

— Нам ест нужный его ученык. — Мой собеседник достал из отворота рукава клочок пергамента и прочитал, как когда-то незабвенный сэр Ларан, по слогам: — Си-ли-ы-зняк!

— Но я не…

— Ви это эст? — Палец почти уперся мне в грудь.

— Да.

— Взят!

Не успел и пикнуть, как двое из пришельцев набросились на меня и, заломив руки назад, потащили к карете. Не дав сказать слова, меня запихнули внутрь.

После того как все пятеро там разместились (конвоиры устроились справа и слева от меня, крепко держа за локти), в карете стало тесно, и арбалетный болт почти уперся в солнечное сплетение.

— Малчайт и нэт шевелиться. Или стрэляйт, — предупредил собеседник и крикнул что-то на гортанном незнакомом наречии.

Карета тронулась с места и понеслась в вечерний сумрак, окруженная всадниками.

Я бросил последний взгляд в окошко. Вот все и кончилось. Позади осталась целая жизнь. Нет, Слизняк хотел перемен, ждал их каждую минуту и собирался покинуть хозяина, но не так! Мне хотелось сделать это открыто, предварительно попрощавшись с друзьями и привычными местами. Да и свои вещи неплохо было бы прихватить, если уж на то пошло! А вместо этого меня волокли куда-то на ночь глядя. Это, знаете ли, уже похоже на похищение. Только вот кто похититель?