– Исчезли?

– Да! Повторяю еще раз: их число в мире не бесконечно.

А любые вещи тем ценнее, чем ограниченнее их количество. Это я понимаю.

– Хочешь сказать, просто так разбрасываться ими никто бы не стал?

Вот теперь он кивнул в полной мере удовлетворенно:

– В точку!

Итак, что у нас есть? Старуха, посланница которой вела себя подозрительно и опасно. Побег, случившийся сразу после того, как был отдан приказ о поимке. Принесенные в жертву демоны. Вывод может быть только один.

– Беглянка – важная персона.

– Похоже на то. Очень похоже.

Я был готов услышать продолжение истории, но Натти замолчал, и повисшая пауза невольно подстегнула мое воображение.

Женщина, способная сбежать из-под носа у «багряных», да к тому же с беспечной легкостью уничтожающая сокровища, недоступные простому смертному даже в мечтах. И при всем этом посылающая служанку, чтобы взыскать несколько монет с проштрафившейся лекарицы?! Что-то не вяжется одно с другим. Не могла она жалеть о деньгах, потраченных на мази и притирания. Если уж на то пошло, добраться сюда из столицы стоило намного дороже нескольких склянок. Я бы на месте старухи, отправляя своего подручного в дальнюю даль, отдал бы приказ, на самом деле стоящий затрачиваемых усилий. Например, уничтожить обидчика.

Неужели так и должно было произойти? Ведь дурнушка по имени Сиенн желала во что бы то ни стало оказаться в Блаженном Доле, а не просто получить извинения, значит…

Да, наверняка. За лекарицей приходил убийца, правда успешно отвлекшийся на другое занятие. Но зачем старухе вдруг понадобилась смерть человека, скорее всего никогда лично с ней не встречавшегося? Обычно могилами запечатывают тайны. Что же должно было оставаться секретным здесь? Сами покупки, другого объяснения не находится. Покупки, позволяющие сохранять видимость молодости, почему-то очень важной для столичной дамы.

Последний вывод привел меня в совершеннейший тупик. К каменной кладке высокой стены, в которую можно было только упереться лбом, но не пройти насквозь. Пришлось сделать шаг в сторону, в боковой коридор других размышлений.

Побег. После случившегося он не мог не произойти, это верно. Я бы тоже, предполагая неудачу своего посланника, постарался отправиться подальше от ищеек «багряных». Причем предпринял бы все необходимые меры заранее.

– Она готовилась сбежать?

Натти недоуменно сдвинул брови:

– Ты о чем?

– Ее дом. В каком он был виде?

– Если не считать крови и мешанины костей с мясом… В порядке.

– Я не об этом. Там были следы сборов? Порталы не строятся, чтобы перейти из одной комнаты в другую, ведь так? Значит, она собиралась куда-то далеко. Должна была собираться, понимаешь?

Рот рыжего растянулся в странной улыбке, вроде и не предполагающей искреннее веселье, но явно довольной:

– Да, собиралась. Только все осталось на своих местах. Шкатулка с деньгами, другие вещи.

Вот она, недостающая деталь! Теперь картинка стала намного понятнее.

– Почему ты сразу об этом не сказал?

– А это меняет дело?

– Еще бы!

Натти заинтересованно прищурился:

– И чем же меняет?

Еще больше запутывает, если изложить словами первое впечатление. А если присмотреться ко второму…

– За ней кто-то приходил. И увел с собой.

– Хочешь сказать, ее похитили?

– Не знаю. Может, да. Может, нет. В любом случае долго думать ей не дали. Да и деньги бросила… Где находится ее дом?

– В столице, я же уже сказал.

– А конкретнее?

– Квартал Медвежьих лап.

Я чуть не поперхнулся, и рыжий даже обеспокоенно хлопнул меня ладонью по загривку:

– Ты чего это?

– Она богатая женщина, вне всякого сомнения. Но к тому же она должна очень хорошо знать цену деньгам.

– Почему?

Захотелось повторить его же слова. О том, что каждый из нас может быть несведущим в делах, кажущихся другому простыми и понятными, но я все же удержался от такого соблазна.

– Видишь ли, эта часть города – одна из старейших в Веенте. Собственно, вокруг нее и нескольких других близлежащих деревушек и строилась столица. А тамошние дома принадлежали семьям тех, кто стоял у истоков Дарствия… Как зовут эту старуху?

– Роханна Мон со-Несс.

Я повторил имя про себя, покатал на языке, попробовал, что называется, на вкус, но ни одна струнка памяти даже не дрогнула.

– Ее предки никогда не жили в столице.

– А братец сказал, что дом – наследственное владение.