– -----------------------------------

Жерар Лаполо, шеф военной разведки, дал объяснения Верховному Суду Меганезии относительно военно-террористических рисков, связанных с исламской реакцией на космическое сотрудничество с Францией, в свете ситуации в Транс-Экваториальной Африке. «Оценка локальных рисков «желтым уровнем» обоснована, я лично за это отвечаю», – сказал он. Лаполо попросил у суда ряд дополнительные полномочия вне Меганезии. После заседания суда, полковник Лаполо пообщался с репортерами.

Корр.: Считаете ли вы Римского Папу союзником в тотальной войне с исламизмом?

Лаполо: Нет. Он нам для этого не нужен. Дело знакомое, понятное. Справимся сами.

Корр.: А у нас могут быть общие интересы с римско-католическими церковниками?

Лаполо: Нет. Но возможны сделки, если они поставляют нам гуманитарный ресурс.

Корр.: Вас не удивляет рост популярности альтернативного ислама, т. н. «асвади»?

Лаполо: Нет. Мусульмане выбирают асвади потому, что это разумнее и комфортнее.

Корр.: Принимала ли «INDEMI» участие в «войне в Мадагаскарском Проливе»?

Лаполо: Нет. Но вы, разумеется, мне не поверите, хотя это, практически, правда.

Корр.: А вы не боитесь за наших ребят, которые поедут на фестиваль в Париж?

Лаполо: Нет. И мы сделаем так, чтобы и им было нечего бояться. Это наша работа.

– -----------------------------------

… Хлот внимательно рассмотрела филе «морской сосиски» (вытянутый кусок бело-розового мяса), только что отсоединенное от клемм аккумулятора. Побросала его из ладони в ладонь (горячее!). Потом надкусила и сосредоточенно прожевала.

– Вкусно! Жаль, что не соленое, но это я уже капризничаю. Хэй, Линси, я знаю, в чем тайная сила китайского спецназа!

– Вообще-то, – скромно ответил лейтенант, – Этот метод не одобряется инструкциями НОАК, поскольку при неосторожном подходе он влечет проблемы с электричеством.

– А почему не написать в инструкции, чтобы ставили предохранитель?

Линси Ли неопределенно пожал плечами.

– Обычный армейский консерватизм. Это оборотная сторона хороших традиций.

Эйге подвинул к себе ноутбук и сообщил:

– Повешу рецепт на блоге резервистов флота… Линси, на тебя можно ссылаться? Или лучше написать «анонимный китайский друг», чтобы тебе не влетело от начальства?

– Лучше анонимный, – ответил лейтенант, – Дело не в начальстве. Просто, я много раз ругал своих бойцов за то же самое. Как я буду выглядеть в их глазах, если…

– …Это понятно, – Эйге кивнул, шлепая пальцами по клавиатуре, – … Вот так гении и остаются безымянными. Через тысячу лет историки гадают: кто изобрел парус, весла, колесо, самогонный аппарат. А просто, командарм вовремя не поменял инструкцию.

– Мыслитель, – прокомментировала Хлот, похлопав его по затылку.

Над океаном поднималось огромное экваториальное солнце. Мягкое ночное тепло стремительно исчезало, чтобы вскоре уступить место полуденному пеклу. Блики на невысоких волнах посверкивали, как гелиографы, а гребни просвечивали насквозь изумрудной зеленью, контрастируя с густой синевой остальной воды. А далеко на востоке, на полпути к горизонту, океан казался залитым расплавленным серебром.

Четверка участников рейда, завершив расправу над «морскими сосисками», быстро развернула крылья над «flyproa» – пока просто в качестве солнцезащитных тентов, а затем, на экран была извлечена детальная карта подводного атолла.

– Короче, – сказал Эйге, – Этот барьер вы уже видели. Есть ещё четыре. На 15 миль к северу отсюда площадка на небольшой глубине. В трех милях к северо-западу от нее лежит узкая полоска, тоже мелководная, затем поперек, на запад, ещё одна площадка, правда глубина – пятнадцать. Последняя точка: северный угол, уже по дороге домой. Сложная извилина на глубине около двадцати метров. Все будем смотреть?

– Все, – решительно подтвердила Юн Чун.

– ОК, – он кивнул, – Но на третьей и четвертой точках до дна не ныряем.

– Почему? – спросил Линси Ли.

– Потому, что медико-биологическая граница сноркелинга – десять метров.

– Десять? – удивился он, – Но почему? Даже у европейцев и американцев ограничение двенадцать, а вы океанийцы! Ваши фридайверы…

– … Да, мы океанийцы, – спокойно и уверенно перебила Хлот, – наши фридайверы до Хартии ныряли за жемчужными моллюсками на сорок метров, и к тридцати годам становились инвалидами. Так что вот: десять метров, ребята.

– Да не парьтесь вы, – добавил Эйге, – Там сверху все видно. Если что-то понравится, прилетим в другой раз с ребризерами, и вы все разметите. Это же рядом с домом.