Усилия по ликвидации указанных проблем, предпринимаемые правительством Карины Мураций, наталкиваются на пассивное, а иногда и активное сопротивление населения, не желающее менять традиционный образ жизни и воспринимать нововведения. Вызывает также серьезные сомнения обоснованность проведения всеобщих выборов главы государства в ближайшее время. В отсутствие самой Карины Мураций, не собирающейся в них участвовать, с большой долей вероятности победы добьется Курува Сватаранг, лидер сформировавшегося в стране гуланского клана, пока еще не оформленного формально и не имеющего самоназвания, но уже чрезвычайно сильного и влиятельного. Можно предположить, что Сватаранг склонен к агрессивной внутренней и внешней политике, а также предпримет все усилия для монополизации власти в Сураграше по национально-клановому признаку и переориентирует страну на куда более тесные связи с грашскими гуланскими кланами в ущерб интересам Четырех Княжеств и тарсачьих родов. Его приход к власти чрезвычайно невыгоден для нас, а потому следует принять все меры…"

Внезапно Масарик Медведь раздраженно хлопнул ладонью по манипулятору, резко отвернув свое кресло от стола, в терминале которого светился почти завершенный отчет. Он подкатился к окну своего кабинета, отдернул штору и бездумно уставился на открывающуюся панораму. Несмотря на солнечный весенний вечер в сердце копилась тьма. Ему страшно хотелось, чтобы все, написанное им в отчете по результатам недельного анализа разнообразных докладов, оказалось неправдой. Но его холодный дисциплинированный ум не допускал самообмана. Сураграш обречен на стагнацию и прозябание. Усилия нескольких тысяч энтузиастов-добровольцев со всех уголков мира не могли сделать из него процветающее современное государство. Как только правительство Карины сменится кем-то другим, страна скатится в диктатуру. И почти наверняка плантации маяки снова начнут расти в ней, словно опята по осени.

Неужели она сама не понимает, что происходит? И готова по доброй воле отдать власть в руки людей, искренне ненавидящих ее идеалы?

Или понимает? Ведь она — Демиург. Если, конечно, Ольга не ошибается. А о возможностях Демиургов остается лишь догадываться. Скорее всего, она и сама способна провести довольно нехитрый анализ ситуации. Значит, у нее есть какой-то план. Во всяком случае, не остается ничего, кроме как верить в нее. И он должен, стиснув зубы и загнав свои чувства в дальний уголок сердца, выполняться свою работу аналитика и публициста — в надежде, что она читает доклады Сураграшского департамента, как обязательно поступал бы он сам на ее месте. Больше он не в состоянии сделать для нее ничего.

Масарик развернул кресло и снова уставился в текст. Голова тихо гудела, буквослоги прыгали перед глазами, упорно отказываясь складываться в осмысленные слова. Вероятно, он переработал. Пора передохнуть.

Поверх текста замигал значок стилизованной телефонной трубки. Мелодично протарахтел звуковой сигнал. Потом текст уплыл на задний план, и весь объем дисплея заняло изображение веселой синицы.

Кара?!

Да. Рано или поздно она все равно связалась бы с ним. После того разговора с Ольгой он сам не позвонил ей ни разу, боясь выдать себя тембром голоса или чем-то еще. Если она скрывает свою природу, значит, так надо. Кто он такой, чтобы нарушать ее инкогнито? Но она не из тех, кто оставляет недосказанности.

Трель повторилась. Он поспешно двинул рукой, и в дисплее появилось изображение.

— Здравствуй, Марик, — сказала Карина. — Рада тебя видеть.

— Здравствуй, Кара, — Масарик порадовался тому, что его голос оставался на удивление ровным, с обычными теплыми нотками. — Я рад не меньше. Извини, что не звонил. И у меня настроение паршивое, и ты делами наверняка завалена.

— Не настолько, чтобы не найти для тебя несколько минут. Марик…

— Да, Кара?

— Ольга сообщила, что проговорилась тебе о… о том, что я такое на самом деле.

— Не проговорилась. Ты же знаешь, что я привык выцеплять из контекста информацию по самым мелким намекам. Аналитик я, или кто?

— Не надо ее защищать. Она ни в чем не виновата. Просто я не хотела сообщать тебе… Марик, у меня просьба. Можно поговорить с тобой с глазу на глаз? Не через коммуникатор. Лично. Прямо сейчас.

— Э-э… — Масарик удивленно посмотрел на нее. — Как — лично? Ты сейчас в Каменном Острове?

— Нет. Все мои полеты и поездки — для отвода глаз. Я могу появиться у тебя в кабинете прямо сейчас. Я объясню, потом. Можно?

— Конечно, Кара. Что нужно сделать?

— Ничего. Я уже здесь.

Последние слова прозвучали не из терминала, высветившего значок отключения сеанса. Масарик невольно вздрогнул. Невысокая фигурка выступила из пустого угла комнаты. Белая блуза, короткие, до колен, тарсачьи штаны, босые ноги, короткая стрижка и блестящие в мочках ушей капельки золотых сережек.

— Здравствуй еще раз, Марик, — сказала Карина, выходя в центр комнаты. — Прости, что так невежливо и неожиданно вторгаюсь к тебе…

Она виновато смотрела в пол, словно нашкодившая школьница.

— Ты же знаешь, Кара, что ты всегда желанный гость с моем доме.

Масарик мысленно проклял себя за казенные ничего не значащие слова. Но что сказать, он не знал. "Эй, ты Демиург? Класс! Как круто!"?

— Марик, ты… сердишься на меня?

— Я? — глупо удивился Масарик. — Сержусь? Ты о чем?

— Теперь ты знаешь, что я Демиург. Я давно могла вернуть тебе ноги. Я уже точно знаю, как. Но не вернула.

— Кара, мы же уже много раз говорили на эту тему. Неважно, откуда у тебя такие знания и умения. Я не могу принять такой подарок, когда у других нет ни единого шанса.