Его подчиненные догадались, о чем он думает, и, похоже, прекрасно его поняли.

Гостиница называлась «Врата сокровищницы».

Недовольный слуга выбежал под дождь и занялся лошадьми. Китар велел двоим морякам пойти вместе с ним в конюшню и забрать седельные мешки, так как возиться с ними у порога у него не осталось сил. Они вошли внутрь. Просторный зал был полон народа, похоже, еще больше обычного: судя по виду многих гостей, они заглянули сюда случайно, прячась от дождя, а теперь с нетерпением ждали его окончания.

Сухопутные крысы любили рассказывать, что моряка легко узнать по походке. Китар ничего об этом не знал, зато был вполне уверен, что по ней легко узнать всадника. Переставляя — левая, правая, левая — широко расставленные и ничего не чувствующие ноги, он переместился поближе к хозяину и спросил по-армектански, не оставлял ли кто-нибудь известия для моряков, предупредив, что это могло быть давно. Хозяин отрицательно покачал головой, не выказав при этом ни малейшего удивления, что его спрашивают о чем-то подобном, — передача разнообразных, даже самых странных известий хозяевам таверн, трактиров и гостиниц была делом обычным. Китар не стал переспрашивать, поскольку был уверен, что хозяин заведения столь же безразлично сказал бы ему: «Для моряка? Кажется, примерно так: „От топота копыт пыль по полю летит“. С тебя причитается пять медных грошей».

Известия не было. И точка.

Китар потребовал комнату. Ему предоставили одну, с двумя кроватями — ту же самую, в которой когда-то останавливались Сайл и Раладан. На пятерых парней одна комната — совсем неплохо. Не столь хорошо, как в некоторых городках, которые они проезжали по дороге в Роллайну, но намного, намного лучше, чем в знаменитых придорожных ночлежках.

В комнате спал кот. Проснувшись, он пошел прочь, не ожидая, пока его прогонят — и это тоже было обычным делом. Четвероногие разумные не до конца понимали идею постоянного жилья. Они уважали собственность, которую не могли украсть, так что обычно не ночевали под кроватью в чужом доме, но, не считая этого, бродили где им нравилось, и с этим ничего нельзя было поделать. Комната стояла пустая, и кот в ней выспался. Он ничего не испортил, ничем не воспользовался. Кто-то снял комнату — и он ушел. Возможно, всего лишь в соседнюю, если та тоже стояла пустая, а если нет, то наверняка на чердак. В хорошую погоду он, скорее всего, грелся бы на крыше, а может, бродил бы по улицам, ожидая поручения за плату. Коты охотно брались за разовую работу, а в больших городах не было гонцов лучше их.

Один из моряков Китара посмотрел вслед ленивому бурому зверю, почти легендарному существу — ибо в Морской провинции котов не было вообще, а по дороге в Роллайну их тоже почти не встречали. Однако Китар неплохо помнил котов со времен детства и юности, и теперь ему кое-что пришло в голову. Едва войдя в комнату, он тут же вышел обратно и крикнул по-армектански:

— Есть поручение!

Так предлагали работу. Можно было орать даже на улице — все так делали, и никто этому не удивлялся.

Кот услышал и вернулся. Он знал несколько слов на кинене («поручение» понимал наверняка), но действительно лишь несколько, к тому же понимание затруднял неразборчивый голос. Китар позвал Сайла и объяснил ему, о чем речь. Сайл подумал (он тоже немного знал котов) и на своем чистом дартанском коротко изложил суть дела. Кот ответил:

— Нет.

Второму помощнику Риди пришлось иметь дело со знаменитой кошачьей краткостью.

— Нельзя тайно доставить известие во дворец, или ты за это не возьмешься? — уточнил он, пытаясь понять, к чему относится ответ.

— Нет и нет, — ответил кот.

— А… почему?

Кот не услышал, даже ухом не повел. Так порой бывало. Представители второго разумного вида не умели лгать и защищались от человеческого любопытства столь же успешным, сколь и раздражающим образом: многих вопросов они попросту не слышали. И невозможно было понять, то ли кот молчит, потому что ему есть что скрывать, то ли, может быть, тема его не интересует, и, наконец, может быть, он просто так пошутил, забавляясь игнорированием вопросов, а собеседник ему просто не нравится. Кот мог не услышать даже вопросов о погоде.

— Нельзя передать известие во дворец, — сказал по-гаррийски Сайл Китару.

— Заплатите хозяину, — сказал кот и ушел.

Это тоже было обычным делом. Человек шел к указанному торговцу или трактирщику, а впрочем, к кому угодно, клал перед ним монету и говорил: «Придет кот, которому я столько-то должен». Иногда котов обманывали, но редко. Подобное не имело смысла — речь обычно шла о крайне мелких суммах, а коты были мстительны, терпеливы и никогда ничего не забывали. Даже годы спустя они могли узнать должника, обокрасть его, навредить ему, высмеять. Или даже искалечить, а то и убить.

Сосуществование двух видов обычно складывалось вполне гладко. Коты даже не думали о том, чтобы внести в мир людей какие-то изменения. Им вообще этого не хотелось. Они жили рядом, отвергая почти все, составлявшее цель и смысл человеческой жизни, зато принимали то немногое, что считали интересным или полезным. В Роллайне, которая котам не слишком нравилась, хотя они и считали ее приемлемым для себя городом, их жило около трех сотен — на двести тысяч населения.

Они являлись небольшим дополнением к миру людей, только и всего. Почти диковинкой, вроде карликов или пожирателей огня. Такое… нечто. Странное. Терпимое. Безвредное. А порой даже полезное. Собственно, их любили и уважали. Со всеми своими странностями они казались более надежными и предсказуемыми, чем люди.