— Неужели я ваша пленница? С каких это пор? — пробормотала Нина и вернулась от шкафа к кровати с новой охапкой одежды. — Как вы узнали, что я здесь?

— Я позвонил вашей мачехе буквально через минуту после того, как вы уехали. Он предположила, что вы отправились сюда.

— И была права. Но я очень занята, как видите.

— Да, она умеет делать вид, будто занята, — проговорил Роберт.

Нина резко развернулась и смерила Роберта вопросительным взглядом:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не единственный, кто во всем виноват! Чтобы разорвать отношения, требуются усилия обоих!

— Я не бросала тебя в церкви!

— Верно, но ты постоянно оставляла меня. Каждую ночь, много месяцев подряд.

— Что? Что-о-о?!

— Каждую чертову ночь я оставался здесь один! Я мог бы приходить домой и наслаждаться прекрасным ужином. Но тебя никогда не было дома.

— Я нужна была в больнице во время ночного дежурства. Я не могла, не имела права отказываться!

— Ты могла бы уволиться.

— Уйти с моей работы?! И чем бы, по-твоему, я стала заниматься? Изображать из себя счастливую домохозяйку перед человеком, который даже не может решить, нужно ли ему жениться на мне?

— Если бы ты любила меня, ты была бы счастлива.

— О боже! Поверить своим ушам не могу — ты делаешь меня главной виновницей всех бед! Значит, я тебя недостаточно любила?!

— Нина, мне нужно поговорить с вами, — вмешался в разговор Сэм.

— Не сейчас! — почти в унисон выкрикнули Нина и Роберт.

— Думаю, что тебе не помешает знать причину того, почему я повел себя так, а не иначе, — заявил Роберт, глядя на Нину. — Чтобы жить с тобой, требуется ангельское терпение. Так что вполне естественно, что я стал посматривать в другую сторону.

— «В другую сторону?» — Нина посмотрела на него так, как будто ей только что открылась некая истина. — Значит, была другая сторона.

— А как ты хотела?

— Я знаю ее?

— Сейчас это не имеет значения.

— Для меня имеет. Когда ты с ней познакомился?

Роберт отвел глаза:

— Давно.

— Как давно?

— Слушай, это совершенно не важно…

— Полгода мы с тобой планировали эту свадьбу. Мы с тобой. И ты ни разу не упомянул о том, что встречаешься с другой женщиной, так?

— Мне сейчас абсолютно ясно, что в данный момент ты не в состоянии рассуждать трезво. Пока ты не успокоишься, я не стану говорить с тобой на эту тему. — Роберт развернулся и вышел из комнаты.

— Я не способна рассуждать трезво?! — крикнула ему вслед Нина. — Да я сейчас трезвее, чем была шесть месяцев назад!

В ответ прозвучал хлопок входной двери.

«Другая женщина, — подумала Нина. — Ну как я сразу не догадалась! Я ничего не подозревала».

К горлу моментально подступил комок тошноты, и она опустилась на кровать. Одежда кучей полетела на пол, но Нина этого не заметила. Не замечала она и того, что плачет, что по ее щекам стекают и капают на блузку слезы. Ей было больно, и ничего больше она не чувствовала.

Она даже не заметила, как Сэм подошел и сел рядом.

— Он вас не стоит, Нина, — успокоил он ее. — Не надо из-за него так расстраиваться.

Лишь когда его рука осторожно коснулась ее плеча, она подняла голову и увидела, что он смотрит ей прямо в глаза.

— Я не расстраиваюсь, — ответила Нина.

Сэм нежно провел пальцами по ее мокрой от слез щеке.

— А я думаю, что расстраиваетесь.

— Нет, нисколько. — Нина разрыдалась и прижалась лицом к его груди. — Не расстраиваюсь, — прошептала она.

Она смутно ощутила, как его руки обняли ее спину. А затем он неожиданно еще крепче прижал ее лицо к своей груди. Сэм не проронил ни слова. Какой немногословный полицейский. Его дыхание согревало ей волосы, губы почти касались ее лба. Она даже услышала, как бьется в груди его сердце.

Так же часто, как и ее собственное.

Это ничего не значит, подумала она. Он просто проявил доброту и сочувствие. Успокаивает, как успокаивал бы любого, кто нуждается в утешении. Она точно так же поступает на работе в палате экстренной медицинской помощи. То была ее работа. А это — его работа.

И все-таки его участие было приятно.

Ей потребовалось усилие воли, чтобы высвободиться из его объятий. Отстранившись, она посмотрела ему в лицо — оно по-прежнему сохраняло бесстрастное выражение. Никакой страсти, никакого желания. Перед ней был слуга закона, умевший держать в кулаке свои чувства.