— Хорошо излагаешь, Следак. Я прямо заслушался. Только чересчур романтично. Ты же сам знаешь, романтизация зла ни к чему хорошему не приводит. Удивляюсь я вам, писакам. Всегда вы за добро горой, а как историю какую излагать, так сразу злодей в главных героях. И сочувствие, и уважение вызывает — прямо пример для подражания.

— Так тебе, мракобес средневековый, правда нужна или мистерия из площадного вертепа, где ангел черта всегда в конце палкой бьет? Ты ж меня просил все как есть рассказывать. Я и стараюсь. А ты меня только критикуешь и обвиняешь. Обвинитель и есть.

— В твоей истории правда с безумием так переплелась, что черт ногу сломит.

— Надеюсь на это. Так тебе дальше про Барона рассказывать?

— Давай. Только ближе к теме, Следак. Что Барон за дочерей у Алхимика попросил, что за ЗЛО в чемодане унес?

— Ну, слушай, Аркаша. Сатанюге Алхимик рассказал, а может, он сам придумал, тут я врать не стану. Но если ему верить, то события примерно так развернулись.

Когда Сатанюгу с Флипом отправили погулять, между Алхимиком и Бароном состоялся серьезный разговор. Посмотрел Барон на своего бывшего закадычного дружка и говорит:

— Нехорошо, Янчик!

— Что?

— Друзей предавать нехорошо. За девочек своих не бойся, они в порядке. Но вернутся к тебе, когда ошибку свою исправишь.

— Какую еще ошибку? Чего ты загадками говоришь? Сколько ты хочешь?

— Нисколько. И ты прекрасно знаешь, про что я говорю, Янчик. Что пожелал я тогда у башни Пеля, все сполна получил. Нахлебался по самые гланды своим желанием. Заплатил за него по полной. Вся надежда на тебя теперь. Ты ведь эликсир счастья для всех людей попросил, Янчик? А потом с ним убежал. Не захотел ни с кем делиться. Даже со старым другом. Нехорошо. А теперь вернулся покрасоваться. Вот он я, счастливый Алхимик. Мне твое счастье не нужно. Про девочек я тебя не спрашиваю. Не сужу. Хочу только справедливость восстановить. Не поверишь, не для себя — для людей стараюсь. Обидно мне, что зажал ты всеобщую радость.

— Ты ничего не понял, Барон. Я уехал тогда, чтобы не навредить никому. И тебе в первую очередь. Не важно, что мы хотели тогда пожелать, — важно, что получили. И к чему это приведет.

— Ух ты! Значит, и мне нужно было бежать тогда, Янчик? Чего ж ты мне не сказал?

— Думал, у тебя обойдется. Ты всегда на земле двумя ногами стоял, Сашка. Я думал, что ты что-нибудь простое, для семьи загадал. Здоровье, например. Не предполагал, что все так обернется.

— Так я и загадал. Деньги мне не нужны были, я для своих детей здоровья попросил. Или хотел попросить. Трудно быть теперь в чем-то уверенным. А получил знаешь что?

— Неуязвимость, силу и власть?

— Я так и думал, что ты все знаешь. Я жену потерял. Мне ее никто не вернет, никто не заменит. Дочек своих почти десять лет не видел. Я людей убиваю. А сколько их по моей вине еще умрет — страшно подумать. И мне с этого пути не сойти. Живу я одной надеждой — что если жило у меня на глубине темной неизведанной души заветное желание и оно исполнилось, то и у тебя, дурачка, тоже исполнилось заветное желание. А ты, сколько тебя помню, одного хотел — эликсира счастья. Чтоб всем вокруг от сердца отлегло и души радостью заполнились. Не разочаровывай меня, Янчик! Поделись эликсиром!

— Барон! Мне очень жаль, что с тобой случился весь этот кошмар. Но никакого эликсира счастья нет. Прости. Счастье каждый должен найти сам. Добиться своими руками и сердцем, как это ни банально. Счастье — держать за руку любимую, счастье — прижимать к груди новорожденного, счастье — умереть ради друга. Я, как и ты, теперь лишен всего этого. Мы не должны были лезть в чужие тайны и искать легкие пути. Отдай моих девочек, и ты нас больше никогда не увидишь.

— Нет! Это ты нас больше никогда не увидишь — если не поделишься эликсиром.

— Эликсиром? Искусственное счастье — выпил, и тебе хорошо? Барон, счастье эфемерно и недолговечно, то, о чем ты просишь, — скорее по твоей пушерской части. Наркотики заменяют мир минутным счастьем, забирая взамен жизнь. Так ты себе представляешь эликсир?

— Значит, ты получил его, но испугался действия? Очень на тебя похоже, Янчик. Если твой эликсир — наркотик, меня это не пугает. Меня не пугают вещества, только существа. Такие, как ты. Если эликсир — наркотик, то это самый чистый, самый сильный наркотик: принял его — и на всю жизнь счастлив и все вокруг счастливы.

— Ты сошел с ума, Барон!

— Нет, я сошел с ума, когда поехал с тобой к Пелю убивать свое счастье, а сейчас я в уме как никогда. У тебя сутки на размышление, Алхимик. Или ты отдашь мне вещество, или я исчезну вместе с твоими девочками, и никакое колдовство тебе не поможет.

Сказав это, Барон вышел из башни, оставив Алхимика в полном недоумении. Такого условия от Барона он не ожидал. Но мучился размышлениями Алхимик недолго. В ту же ночь он с помощью Гримуара, Сатанюги и верного Флипа вызвал демона Барбатоса, чтобы тот помог ему решить непосильную задачу. Сатанюга настолько перевозбудился тогда, что с трудом мог вспомнить все, что произошло той роковой ночью. Попробую воспроизвести обрывки воспоминаний безумного гота. Во-первых, черный Флип принес себя в жертву демону, и это стало абсолютной неожиданностью как для Сатанюги, так и для Алхимика. Когда бенинец перерезал себе горло острым мачете, которым раньше рубил головы курицам на вуду-ритуалах, Сатанюге стало плохо, а Алхимик уронил Гримуар и в ужасе схватился за голову, но поздно. Барбатос пришел и принял жертву. Он выслушал просьбу Алхимика и долго смеялся.