— Ты правильно понимаешь, детка, — откуда-то из темноты сказал Казирион. — И в лагере наших противников это поняли так же. У них паника. Решено пока не обстреливать наш лагерь. Колдуны Хаоса считают, что мы здесь творим что-то очень могущественное.

— Это так и есть, — заявил Фориус, продолжая терзать инструмент. — Что может быть могущественнее гармонии?

* * *

Сверху донесся рев дракона.

— Дооф вернулся, — узнал голос своего огнедышащего друга Магнификус.

На самом деле, через мгновение Дооф опустился на землю рядом с клавесином. У него со спины спрыгнули Шарскун и Асушан.

— Пляшете? — удивленно поинтересовался крыс.

— Не может быть! — воскликнул Второй, обнимая скейвена. — Каким ветром вас сюда занесло?

— Мы не одни, — сообщила Асушан.

— Шарскун, проказник, ты опять будешь папой? — шутливо погрозил крысу указательным пальцем Магнификус.

— Я не это имела в виду, — засмущалась скейвенша. — Шарскуна избрали главой клана Эшин.

— Да ну?! — не поверил Второй. — Взятками всех умастил?

— И это тоже, конечно, — честно ответил Шарскун. — Но главным аргументом стала моя вечность и дружба с богом Войны.

— Но как же Сникч и его сын Шроч, тот, что театр построил? — спросил бог Войны.

— Увы! — приложил когтистую лапу к груди скейвен. — Трагическая гибель обоих при невыясненных обстоятельствах. Да сохранит их память Рогатая Крыса!

— Ай-яй-яй! — покачал головой Второй. — Так уж — при невыясненных?

— К делу это отношения не имеет, — поспешил закрыть тему трагической гибели своего предшественника Шарскун.

— А что имеет? — зевнул Магнификус.

— Мы слышали, что наш друг, бог Войны, воевать собрался, — сказал скейвен. — И решили присоединиться к его подвигам. Привели бойцов клана Эшин и еще трех кланов. Общей численностью двенадцать тысяч отборных ребят и девчат.

— Двенадцать тысяч крыс? — не сдержал возгласа Фориус.

— Можно и так выразиться, — беззлобно отреагировала Асушан. — Только умножьте это на пять или шесть — именно столько уводит за собой в могилу один плохо тренированный скейвен.

— Мой верный друг, а ты понимаешь, что у Хаоса сил в сотни раз больше и, скорее всего, никто из твоих «отборных ребят и девчат» домой не вернется? — серьезно обратился к нему Второй.

— Они и не собираются, — столь же серьезно ответил скейвен. — Они пришли достойно умереть за Нибиру. У нас ведь такая задача?

— Такая, — был вынужден признать очевидное Магнификус.

— Тогда все в порядке, а пособия их семьям я заранее оформил, — деловито сообщил Шарскун и кивнул Фориусу: — Продолжайте музицировать. Крысы это любят.

* * *

Ближе к утру голова молодого человека от перебора бесконечных комбинаций, способных хоть чем-то облегчить предстоящую схватку, отказалась работать категорически. Весь наработанный им ранее в игровых зонах интернет-клубов опыт оказался бесполезным. Магнификус осторожно покинул прикорнувших у клавесина Наолу со скейвенами и побрел между кострами. Периодически он натыкался на дозорные наряды, благоразумно выставленные командиром Черной Стражи по всему периметру лагеря. Старшие дозорных нарядов коротко докладывали «полководцу» о царящей в лагере и вокруг обстановке, после чего продолжали патрулирование.

Обойдя таким образом практически весь лагерь, Второй остановился с южной стороны и стал разглядывать чернеющий впереди темный массив обступающего холм леса.

Его внимание привлек одинокий огонек костра у самых деревьев. Заинтригованный, Магнификус спустился с холма и направился к огоньку.

Подойдя к костру почти вплотную, он обратил свой взор на одинокую фигуру, сидящую у огня. Что-то очень знакомое показалось молодому человеку в фигуре.

— Неужели это ты, Цыган? — спросил Второй.

Фигура качнулась, и с головы сидящего спал капюшон, открывая белоснежную шевелюру помощника бога Смерти.

Магнификус сел рядом с ним.

— Карты сделал? — подал голос призрак.

Второй покопался в карманах и, найдя колоду, протянул старику.

Тот, даже не взглянув на карты, сунул колоду за пазуху.

— Для тебя это так важно? — поежился от прохладного ветра Магнификус.

— Они должны существовать, — неопределенно ответил Цыган и, в свою очередь, тоже задал вопрос: — Моор не вернется больше?