– И что бы вы делали со мной в каньоне Дельгадо, будь я такой северной раскрасавицей? – фыркнула Долорес. – Грелись бы на мне по очереди, пока от жажды не передохли?

Вместо ответа Сандаварг лишь хохотнул и капитулирующе поднял ладони. Возразить на столь сокрушительный контраргумент ему было нечем.

– Ладно, любитель толстушек, хватит трепаться о всякой ерунде. Я не затем сюда с рынка как пришпоренная неслась, чтобы твои дурацкие советы насчет моей фигуры выслушивать, – подытожила Малабонита их с Сандаваргом пустопорожний спор, после чего перешла к делу: – Есть новости насчет де Бодье. И, боюсь, не слишком веселые…

…Я, Убби, и Физз доплелись до восточных ворот Дельгадо спустя два дня после того, как выиграли битву с Ханбиром – Прыгающим Камнем. Ударившее нам в глаза солнце оказалось таким желанным, что, купаясь в его лучах, я даже ненадолго забыл обо всех наших горестях и бедах. И о том, что вскоре это же солнце грозило прикончить нас в предгорьях, которые нам предстояло пересекать, сверяясь со срисованной мной из Атласа картой.

Наивысшая солнечная благодать снизошла, разумеется, на ящера. Финальная стадия пути по «сквозняку» далась ему непросто, даже несмотря на то, что все последние сутки он шагал налегке. Вода, которую он волок, была вчера допита, а канистра из-под нее выброшена. Но едва на Физза упал первый солнечный луч, как тот моментально воспрянул духом, взъерошил поблекшую чешую и заурчал от удовольствия, будто мурлычущий кот. Да что там – я и сам был готов сейчас мурлыкать, вкушая истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Кто знает, возможно, последнее наслаждение, которое я получаю от жизни.

Прежде чем углубляться в скальные лабиринты, мы решили дать себе сутки на отдых. Пускай Убби все еще держался молодцом, было заметно, что и он подрастерял былую прыть. Во время привалов северянин начал подолгу смотреть в задумчивости на брата Ярнскида, очевидно решая, а не оставить ли его здесь и тем самым увеличить свои шансы дойти до поселка Стервятников. Да и брат Ярнклот был явно не застрахован от подобной участи. Если Сандаварг вконец ослабнет, махать кистенем, как раньше, ему будет тяжко. Гораздо проще припрятать оружие в тайник, сэкономить силы и затем при первом удобном случае вернуться за ним, нежели пасть под тяжестью собственного арсенала на полпути к спасению.

Спасение пришло к нам на рассвете следующего дня, еще с вечера возвестив о своем приближении далеким ревом горна. Мы уже улеглись спать, но, заслышав его, вмиг оба очутились на ногах. После чего по одинаковой реакции друг друга отметили, что долетевший до нас сигнал – не галлюцинация. Ветер тут завывал гораздо тише, чем в «сквозняке». И стоило нам навострить уши, как мы различили не только трубные звуки, которые раз за разом повторялись, но и коротенькую мелодию, в какую они складывались. Убби она ни о чем не говорила. Зато я, разобрав ее, воодушевился настолько, что на радостях даже хлопнул северянина по плечу. На что он вовсе не обиделся и, прекрасно понимая мое состояние, простил мне это панибратство.

Играемая далеким горнистом мелодия являлась побудкой, которая каждое утро поднимала на работу артель Федора Оплеухи. Долететь досюда от Столпа Трех Галеонов эти бодрые звуки не могли, тем паче после захода солнца. Значит, трубящий в горн Стервятник находился не далее чем в дюжине километров от нас и пытался привлечь внимание тех, кто мог оказаться поблизости. Очень хотелось верить, что сигнал предназначался именно нам, а не кому-то еще. Ведь это означало, что Ханбир соврал: Долорес не погибла, а добралась до цели и сейчас спешила обратно вместе с артельщиками за мной и Сандаваргом.

Велико было искушение броситься на звук горна, но я не утратил рассудок, помня, что ничего, кроме неприятностей, мы больше в темноте не сыщем. Известившие о себе Стервятники тоже вряд ли отправятся куда-либо на ночь глядя, так что утром мы еще наверняка их услышим. И увидим, ибо что еще делать в этой глуши артельщикам, как не следовать к Дельгадо?

Так и оказалось. Нам даже не пришлось никуда идти. На рассвете рев горна донесся откуда-то совсем неподалеку, и Сандаварг, набрав в грудь воздуха, ответил на него своим боевым кличем. После чего трубач проиграл задорный пассаж, дав понять, что нас слышит, а через четверть часа к каньонным воротам выехала группа всадников во главе с Оплеухой. Рядом с которым – хвала всемилостивым Авось и Фиделю Гаванскому! – скакала целая и невредимая Малабонита.

Опустим подробности нашей горячей встречи и дальнейшего трехдневного путешествия к Столпу Трех Галеонов. Замечу лишь, что все это время нам пришлось трястись в седлах лошадей и для не привычных к верховой езде меня и Убби это вылилось в сущий кошмар (для Физза у Федора была припасена маленькая тележка, в которой ящер претерпел не меньше мучений, чем мы). Впрочем, натертые задницы и взболтанные внутренности были ерундой в сравнении с тем, что нас бы ожидало, не доберись Долорес до Оплеухи и не поведай ему нашу душераздирающую историю. И едва Федор прознал, в какое дерьмо мы вляпались, как тут же велел седлать коней и лично отправился со своими людьми на наши поиски…

Воздушные приключения победительницы вакта, о которых она нам поведала на обратном пути, оказались куда более насыщенными, нежели наши.

Увернувшись от Ханбира и Кирисота в каньоне, Долорес тут же попыталась поскорее вырваться из него, чтобы взмыть на недосягаемую для врагов высоту. Это ей почти удалось, и не замешкайся она с поисками нужного воздушного потока, отставшие вингорцы ее ни за что не настигли бы. Однако те лучше знали особенности дующих над «сквозняком» ветров. Не успела Малабонита и глазом моргнуть, как покаянцы снова летели прямо над ней, угрожая распороть крылья дельтаплана.