— Bellator silvae servi. Лесной Воин, я, вожак стаи, призываю тебя на службу в момент крайней нужды.

Мне казалось, что пол пещеры подо мной ходит ходуном. Лицо Шея то расплывалось, то искажалось перед моим замутненным взором. Я изо всех сил старалась сконцентрироваться, надеясь, что правильно произнесла текст заклинания.

Вдруг по телу юноши пробежала волна, похожая на разряд электрического тока. Он уронил руки, отпустив мою талию, и упал на каменный пол пещеры. Замер, хрипло вздохнул, и в следующий момент его тело забилось в конвульсиях. Он закричал.

Не чувствуя своего тела, я упала рядом с ним, дрожа и из последних сил стараясь не потерять сознание. Его мышцы сжимались и разжимались, тело скручивалось и распрямлялось. Черты лица непрерывно менялись, его сущность разделялась на две половины. Он был простым смертным, а теперь на моих глазах становился одновременно и волком, и человеком. Он сделался настоящим Воином.

Прошла минута, потянулась вторая. Я лежала с открытыми глазами, но не могла ничего видеть и двигаться. Стало трудно дышать; мне казалось, что я лежу на дне черного ручья, и вода постепенно поднимается, грозя накрыть меня с головой. Пещера медленно заполнялась тишиной вечного покоя и забвения.

Слишком поздно. Я позволила отяжелевшим векам закрыться.

В тишине пещеры прозвучал приглушенный вой. Я почувствовала прикосновение шерсти; где-то рядом острые когти царапали каменный пол.

Я приоткрыла губы и попыталась заговорить, но у меня ничего не вышло.

К губам прижалось что-то мягкое и мокрое; горячая жидкость заструилась по моему нёбу и языку, ее становилось все больше, кровь Шея постепенно проникала в горло. Она была сладкой и терпкой, как мед диких пчел. Родная кровь.

— Пей, Калла, — шепнул Шей. — Нужно проглотить кровь, а то захлебнешься.

Я из последних сил старалась совладать с мышцами, нужно было заставить их работать, чтобы сделать глоток.

— Да, хорошо, — сказал он, гладя меня по голове. — Пей и дыши.

Справившись с мышцами гортани и преодолевая боль, я смогла сделать несколько глотков. Тело снова обрело чувствительность. Я снова ощутила боль, но вскоре она отступила. Зрение вернулось, и пол подо мной снова стал неподвижным и твердым. Я оттолкнула руку Шея, села и выпрямилась. Он поглядел на раны, зиявшие на руке, они на глазах затягивались.

— Этого достаточно?

Я подняла футболку, он взглянул на след от укуса и кивнул.

— Да, там видно улучшение.

Он вздохнул и отвернулся.

— Выглядит, конечно, пока что не очень.

Я быстро прикрыла рану футболкой.

— Если ты видишь улучшение, значит, рана скоро исчезнет.

— Я рад.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, придвигаясь к нему и внимательно вглядываясь в его лицо.

— Отлично, — ответил он. — Сначала было больно. Очень. А теперь я отлично себя чувствую. — Он нахмурился. — Хотя знаешь, не так, как раньше. Но, кажется, мне нравится.

— Конечно, ты чувствуешь себя иначе. Теперь ты — Воин.

Он обернулся волком. Шерсть у него была красивого золотисто-каштанового оттенка. Он подмигнул мне темно-зеленым глазом и помахал хвостом. Спустя мгновение передо мной снова стоял Шей и улыбался.

— Ну, как я выгляжу в волчьем обличье? Хороший? Страшный? — спросил он. — Я теперь очень сильный?

— О боже, — произнесла я, и сердце екнуло. — Очень плохо. Просто катастрофа.

— Почему? — спросил он, перестав улыбаться. — Я могу подстричь волосы или еще что-нибудь сделать.

— Дело не в этом, Шей, — сказала я. — Поверить не могу, что я это сделала. О чем я думала?

— Ты ни о чем не думала, — ответил он. — Ты умирала. И у тебя не было другого выхода.

— Лучше бы я умерла. Потому что теперь я все равно умру.

Получается, что в пещере Халдис побывала не одна волчица. Второй, никому не известный волк побывал там со мной.

— Нет, — сказал он. — Ты не умрешь. Но уже умерла бы, если бы не превратила меня в Воина.

— Теперь пещера наполнена и твоим запахом, Шей. Как мы это скроем? — спросила я, глядя на него. — То, что я сделала, запрещено. Дважды запрещено! Мне нельзя быть здесь, а о том, чтобы превращать тебя, и речи быть не могло!

Я вспомнила о трупе гигантского паука и моей крови на полу. Нет, решительно ничего нельзя было поделать, чтобы скрыть улики. Шей криво улыбнулся в ответ.

— Просто добавь это в список вещей, которые тебе нельзя было делать, а ты их сделала. Он уже длинный.

— Ты можешь говорить серьезно?

— Да я серьезно и говорю, Калла, — ответил Шей твердо. — Ты превратила меня. Я рад этому. Мне казалось, я привел убедительные причины, из которых следует, что никто сюда не придет и не будет нюхать воздух. Мне же удавалось прогуливать уроки и оставаться безнаказанным. Ну, и на этот раз что-нибудь придумаем. Кто узнает?