Через шесть остановок Руби тоже сошла – медленно, щадя протез в тазобедренном суставе, спустилась по ступенькам. Тот грузный мужчина сошел следом за нею и, свернув в другую сторону, остановился, ожидая зеленого сигнала светофора и глядя, как она осторожно поднимается по склону холма. Ноябрьский воздух был теплым и влажным, на тротуаре полно скользкой палой листвы. «Не хватало только грохнуться сейчас, когда у меня столько дел! – думала Руби. – Нет уж, спаси и помилуй, господи!» Она вспомнила негромкий, ровный голос Эммы и кивнула, соглашаясь с нею. Даже теперь она держалась очень прямо, гордо подняв голову. Этого у нее всегда было не отнять. Эх, хорошо себя несет! – говорил в таких случаях дедушка. Девочкой она думала, что он имеет в виду лошадь и ездока. Молодые женщины теперь не очень-то думают об осанке, а ведь это так важно. А Роза-то, Роза в молодости какой красавицей была, особенно когда шла! Обе они до замужества были очень хороши. Одной было двадцать два, другой – восемнадцать. Роза и Руби… Боже мой! Они-то обе еще держатся, а вот улицы эти совершенно изменились, и старого их дома больше нет… Руби шла осторожно, но подбородок так и не опустила, в сероватом осеннем воздухе величаво плыла ее светло-рыжая голова, ибо последние лет сорок она красила волосы именно в этот теплый цвет.