— Ну что ж, — закончила мама диалог. — Спасибо за доброе слово о моей невестке.

И покатилась по стране волна поддержки кандидата Л. А. Гладышевой. Возникла стихийно. Стартовала с тех мест, где прежде хула звучала. Переселенцы взяли в руки самодельные плакаты — "Даешь Гладышеву! Гладышева — это мы!" Её прекрасные черты на значках и майках, в окнах квартир, витрин, на лобовых стёклах авто.

Съезд правящей партии транслировали по основным телеканалам. Народу понравился вопрос Президента о великой нации. "Мы великая нация. Мы великий народ" — звучало тут и там. Поп-дивы вопили с эстрады:

— Россияне! Мы — великая нация?

Танцующий зал ревел:

— Да!

— Даёшь Гладышеву!

— Да!

Уверяю, это была не спланированная (читай — оплаченная) акция — то были воля и желание народа.

На последних теледебатах Костыль где-то замешкался и вошёл в студию последним. Все уже сидели, вымученно улыбаясь объективам. Увидели президента аэрокосмической корпорации, встали и дружно зааплодировали. То было признание поражения. Эдуард Эдуардович принял это как должное и заявил стране:

— Завтра день затишья, последний перед выборами. Но это не значит, что надо сидеть без дела и раздумывать. Нет, чините гармошки, настраивайте гитары, вырезайте свирели, и с ними к урнам. Покажем всему миру, как мы умеем радоваться нашим победам. Даёшь Гладышеву!

Выборы. Это был поистине всенародный праздник единения нации. Люди опускали бюллетени и ликовали. Не расходились по домам. Желание общаться было непреодолимым. Везде и всюду звучало: "Мы великий народ! Мы великая нация!" На площадях и скверах стихийно возникали танцплощадки. С наступлением сумерек — грандиозный фейерверк. И так в каждом городе, в каждом селе от Чукотки до Калининграда. Народ простил Гладышеву, народ любил нового Президента. Великому эксперименту, начатому на Востоке страны, дано было всенародное "добро".

Западные СМИ, подводя итоги президентских выборов в России, в один голос заявили — варварскими плясками на площадях они де растоптали само понятие о демократии. И далее: Гладышева, безусловно, достойный кандидат, но разве единогласие возможно в цивилизованной стране? Где им нас понять. Мы — нервы Земли, наша участь чувствовать её боль и управлять ею. И мы будем управлять!

С Патроном не виделись всю кампанию, изредка общаясь по мобильнику. После инаугурации он позвонил. Голос трудно узнать.

— Ты со мной? Дальше пойдём? Ситуация изменилась. Думал, введу Любовь Александровну в Кремль — попрошу должность представителя в ООН. Она вошла сама. Роль робкого просителя не для меня. Помогай.

Звоню:

— Люба, надо встретиться.

— Приезжай.

Еду в Кремль. Объясняю.

— Неймётся старику, — усмехнулась моя начальственная жена. — Успокой, скажи, что подпишу назначение.

— Тут другое.

Уговорил её встретиться с Патроном в неформальной обстановке. Увидев на столике в беседке увитой плющом водку и балык, Люба удивилась:

— Вот вы чем тут занимаетесь! Ай да мужики!

Но выпила с нами без церемоний.

— Вся — внимание.

Патрон кинул на меня взгляд — ничего не объяснил? Я покачал головой. И он принялся истолковывать свой план новому президенту России.

— Идея замечательная, — задумчиво сказала моя жена. — Технология не продумана. Что значит четырнадцать месяцев ждать окончания срока действующего генсека и набирать популярность на трибуне ассамблей? Даже если я своим вето парализую деятельность Совета Безопасности, какова вероятность, что Организация изберет вас напрямую? Нет, действовать надо быстро и наверняка.

— Как? — мы с Патроном в один голос.

— Валить генсека немедленно, а постоянных членов Совета Безопасности брать за глотку.

Люба посвятила нас в детали своего молниеносного плана.

— Это шантаж! — возмутился я.

— Это политика, — отрезала Люба.

Патрон схватился за голову:

— Вы, Гладышевы, раньше смерти меня в гроб загоните.

— Хватит нам играть роль сдерживающей силы — пора брать бразды в руки и управлять миром по своему разумению. Дядюшка Сэм давно выработался: ест больше, чем производит, нахлебником сидит на шее человечества. Надо поставить его на соответствующее место.

Это Люба сказала, а я смотрел на неё во все глаза, силясь понять — с Билли она столковалась или такова её безграничная в себе уверенность?

— Алексей Владимирович соберёт необходимую информацию, а дальше дело техники, — она хлопнула меня по колену. — Дней пять на всё про всё, я думаю, тебе хватит….

Не спалось. Я всматривался в прекрасные черты любимой женщины и силился понять: как и когда из простенькой девушки сибирского захолустья выросла умная, властная, с железной волей женщина? Лёшка Гладышев ей в подмётки не годится, а спит с ней и требует от неё ребёночка. Где-то что-то проморгал, а всё от того, что редко бывали вместе, от случая к случаю, наездами. Может, живи рядом, и я б дотянулся до её высот. Или она стала помягче — родила малыша. А сейчас робость душит все чувства. Даже любовь….