Соучастие западных СМИ в этом фарсе лишь подчеркивает тот факт, что действия вокруг Тибета являлись частью хорошо организованных дестабилизационных усилий со стороны Вашингтона. Повторяя одну и ту же схему, как и в более ранних спровоцированных и управляемых США «революциях», средства массовой информации дружно не упоминали об участии вездесущего Национального фонда в поддержку демократии, а также Института Альберта Эйнштейна Джина Шарпа, с которым мы уже встречались в Мьянме. Как мы помним, Институт Альберта Эйнштейна специализировался в области «ненасилия как формы ведения войны». (52)

Вмешательство этого Института в дела Китая имеет долгую историю, начиная с действий ветерана Разведывательного управления Министерства обороны полковника Роберта Хэлви, который применил свои методы поощрения студенческих протестов на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года. Полковник Хэлви, по крайней мере с середины 1980-х годов, работал с Институтом Альберта Эйнштейна и Институтом «Открытое общество» Джорджа Сороса. Что касается других американских операций в Китае, то он, по некоторым сообщениям, действует в качестве советника «Фалуньгун» по аналогичным методам гражданского неповиновения. (53)

Среди многих ниточек, связывающих Институт Альберта Эйнштейна с военной разведкой США, также и генерал-майор Эдвард Аткесон, который работал в самом первом совете директоров Института. Именно Аткесон, бывший заместитель главы разведки армии США в Европе, по слухам, впервые «предложил Джину Шарпу термин "общественная оборона"». (54)

Как упоминалось ранее, институт Шарпа разработал основную тактику, применяемую Соединенными Штатами в их «постмодерновых переворотах», новых «мягких» дестабилизациях, ненасильственных сменах режима и того, что получило название «цветных» революций, охвативших страны, расположенные в непосредственной близости от соперников США - Китая и России. Основной была тактика применения технологий электронной связи. С появлением сети Интернет и широкого распространения мобильных телефонов Пентагон изыскал совершенно новую форму политической дестабилизации. Джонатан Моуэт, исследователь этого стоящего за волной «цветных» революций явления, описывал его следующим образом:

«...[То], что мы сейчас наблюдаем, есть гражданское применение доктрины Дональда Рамсфелда "Революция в военном деле", которая основана на развертывании небольших и высоко мобильных групп, "обеспеченных" данными разведки и связью в "реальном времени". Команды солдат, захватывающие городские кварталы при помощи видео-экранов в своих "разведывательных шлемах", которые дают им мгновенный краткий обзор их окружения, представляют военную сторону. Группы молодежи, сходящиеся на целевых перекрестках, постоянно переговариваясь по сотовым телефонам, представляют гражданское применение доктрины.

Эта параллель не должна удивлять, поскольку американские военные и Агентство национальной безопасности субсидируют развитие сети Интернет, сотовых телефонов и программных платформ. С момента своего создания эти технологии изучались и тестировались для того, чтобы найти оптимальное использование нового вида оружия.

"Революция" в средствах ведения войны, которую позволили такие новые инструменты, была доведена несколькими специалистами по психологическим операциям до крайности. Хотя в течение очень долгого времени эти военные утописты работали в высших эшелонах власти (например, в "Корпорации РЭНД"), только с победой неоконсерваторов в Пентагоне при Дональде Рамсфелде они в значительной степени захватили некоторые из наиболее важных структур командования американского военного аппарата». (55)

Контролировать китайского гиганта

Организованные через Национальный фонд в поддержку демократии вашингтонские оперативники использовали и доработали эти методы «революционного ненасилия», чтобы спровоцировать серию «демократических» или «мягких» политических переворотов в рамках более широкой стратегии США, которая стремится отрезать Китай от жизненно важных для него внешних запасов нефти и газа. Попытка Вашингтона дестабилизировать Китай с помощью тибетских событий является частью этой четкой схемы действий. В дополнение к усилиям по «шафрановой» революции в Мьянме и попытке вынудить НАТО занять нефтяные месторождения Китая в Дарфуре та же схема включала попытки спровоцировать проблемы в Узбекистане и Киргизии, а также нанести урон новому жизненно важному китайскому энергетическому трубопроводу из Казахстана.

Азиатские древние торговые пути, известные как Великий шелковый путь, проходили через узбекский Ташкент и казахскую Алма-Ату по очевидным географическим причинам: другой дороги в регионе, окруженном высокими горными хребтами, не было. Геополитический контроль над Узбекистаном, Киргизией и Казахстаном позволил бы Соединенным Штатам контролировать все потенциальные трубопроводные маршруты между Китаем и Центральной Азией. Ровно так же, как окружение России позволило бы им контролировать трубопроводы и другие ее связи с Западной Европой и Ближним Востоком.

Кроме того, Китай зависит от непрерывного потока нефти из Ирана, Саудовской Аравии и других стран ОПЕК. Милитаризация США в Ираке и угроза военного нападения на Иран подвергают опасности нефтяное снабжение Китая. К концу 2007 года стало очевидным, что Китай, наряду с Россией, занимает высокое место в перечне стратегических целей для враждебных действий со стороны Пентагона, Госдепартамента и спецслужб.

За кулисами стратегии окружения Китая

В этом контексте статья Збигнева Бжезинского в журнале Совета по международным отношениям «Форин Аффэрс» в 1997 году вновь обретает актуальность. Внешняя политика Бжезинского, запомним это, разрабатывалась непрерывно с того момента, как он в 1970-х годах был замечен и приближен Дэвидом Рокфеллером. Бжезинский всегда оставался последователем британского геостратега сэра Халфорда Макиндера вплоть до своего последнего назначения в качестве основного советника по международной политике кандидата в президенты Барака Обамы. Бжезинский уже давно является одной из самых влиятельных фигур в американской разведке и зарубежных политических кругах. В 1997 году он откровенно писал: