Стали думать, куда бы определить невменяемого мента, чтобы в кратчайшие сроки выгнать за профнепригодность. А на оперативную работу! Сами подумайте: какой из экономиста опер? В убойный отдел его, к полковнику Непадло, к Герману Григорьевичу! Тем более, что полковник тоже каким-то боком доводился родственником мэру, словом, пощады от такого начальства ждать не следовало.

И началась чертовщина. Первого убийцу Мыльный изловил менее чем за час, причём минут сорок из указанного времени потрачено было на тщетное лазание по белёному подвалу в поисках вещественных доказательств. Ничего не нашли, перемазались с ног до головы, выползли на воздух, закурили в расстройстве. И вдруг идёт мимо мужичонка — весь точно в такой же извёстке.

— А ну-ка, мужик, — встрепенулся Мыльный, — иди сюда…

Оказалось: он! На место преступления потянуло придурка. Хоть бы почистился сначала!

Дальше — больше. То ли чёрт помогал Алексею Михайловичу, то ли зря он восемь лет просиживал штаны в ОБЭПе. Сразу надо было в опера подаваться.

В итоге Герман Григорьевич Непадло уже не знал, огорчаться ли очередному успеху ненавидимого подчинённого или же, напротив, радоваться.

Вот и славно. Вот и сработались.

Должно быть, не раз и не два помянули менты покойного Лаврентия тихим матерным словом. Судите сами: вдову не заподозришь по причине отсутствия, ограбление отпадает, среди сослуживцев ни единого Сальери — настолько все были умные, что старались держаться от правдоискателя подальше (киллеры — они ведь тоже иногда промахиваются). И что остаётся? Остаётся профессиональная деятельность. То есть хуже не придумаешь.

От большой безнадёги потревожили бывшую супругу убитого, но, как и следовало ожидать, ничего хорошего из этого тоже не вышло. При первом упоминании имени жертвы яркая блондинка ударилась в слёзы и принялась взахлёб перечислять обиды, нанесённые ей Лаврентием при жизни в законном браке, причём каждая новая подробность увеличивала скорбь. Сами по себе сведения были небезынтересны, однако никакого отношения к данному делу не имели.

— Жил по ошибке и погиб по ошибке, — всхлипывая, подвела итог несостоявшаяся вдова.

Пожалуй, эта несколько загадочная фраза была единственной похвалой покойному. И то, согласитесь, довольно сомнительной.

— Точечные застройки, — собрав своих орлят, угрюмо говорил старший оперуполномоченный Мыльный. — Саня! Все его передачи насчёт точечных застроек. Последний месяц он только о них и базарил… Костя! Депутатов-взяточников мне. Каждого, кого он хотя бы раз назвал… Стихи кто-нибудь пишет?

Мыльный вскинул глаза. На молодых лицах оттиснуто было лёгкое недоумение.

— Я спрашиваю, стихи из вас кто-нибудь сочиняет?

Переглянулись, с ухмылкой покачали головами.

— Кончай лыбиться! — вспылил Мыльный. — Шуточки им!.. Славик!

— А чего я?

— Того! Кто полтора года на филфаке учился?

— Так меня ж отчислили…

— Ну по глазам же вижу, сочиняешь!

— Алексей Михайлович! Как перед Господом Богом…

Несколько секунд Мыльный неистово смотрел в глаза подчинённому, но тот не дрогнул.

— Бардак! — с отвращением подвёл черту старший опер. — найдёшь того, кто сочиняет, возьмёшь у него стишки и перепишешь своим почерком… Объясняю: при Союзе писателей по четвергам собирается литературная студия. Вход свободный. Ты — начинающий поэт. Спросят, кем работаешь, сильно не ври. Скажешь: слушатель Высшей следственной школы…

— Понял…

— Ни хрена ты пока не понял! Про ёфикацию слышал?

— Нет.

— Значит, так. Существует Союз ёфикаторов. Задача у них — воскресить букву «ё».

— В Ульяновске памятник ей поставили, — сказал Костя. — Букве «ё».

Сказал — и тут же об этом пожалел. Задумчивый оценивающий взгляд начальства остановился на нём. К счастью, помедлив пару секунд, вернулся к Славику.

— Местное отделение ёфикаторов возглавляет Пётр Семёныч Пёдиков. Именно Пёдиков, а не Педиков, запомни! Так вот он ведёт эту самую литературную студию. Подружись, расспроси…

Нет, не всё так плохо, как кажется. Вскоре выяснилось, что дело обстоит гораздо хуже. Негласные обвинения в адрес блюстителей правопорядка отпали сами собой, но ни милицию, ни прокуратуру это нисколько не обрадовало. Ранним утром в небольшом сквере возле фонтанчика дворниками был обнаружен ещё один мужской труп с теми же признаками насильственной смерти: затылок потерпевшего пробит тупым предметом, а на груди вырезано слово «ЖЁЛЧЬ».

— Сериал, — изрёк сумрачный опер Мыльный.