Шрифт:
И сейчас, когда почти все пионеры выступили против Чижа, тот только огрызался: «Да я не делал, да я не говорил, да чего вы пристали?..»
Но когда ребята единогласно постановили объявить ему строгий выговор, Чиж забил отбой.
— Не буду я больше подымать бузу, исправлюсь… — жалобно захныкал он.
Но ребята были неумолимы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Встреча у костра. «Све-ечка… горит!» Заговор контрабандистов
Солнце опускалось за лес. Серые утки, прошумев над головами, летели на ночь в старицы, на заросшие осокой озера. Рыбаки поспешно отвязывали плоскодонки и отплывали далеко в темные речные просторы. Кое-где раздавалось однообразное: чок-чок… чок-чок-чок… Это опытный рыбак приманивает сома к хитро сделанному крючку, на который насажено мясо ракушки. Иногда звук будто захлебнется, и тогда рыбак тянет вверх большую рыбину. Блеснув серым брюхом, сом сильно бьет неуклюжим хвостом по черно-синей воде, но рыбак тут же сачком перекидывает его за борт своей лодки. А через некоторое время снова начинается однообразное: чок-чок… чок-чок-чок…
Лагерь походным маршем вышел из ворот парка и пыльным проселком направился в лес. Чтоб веселей было идти, Миша затянул песню:
А в раю переполох, Словно у эсеров, Испугался старый бог Юных пионеров.Сотни звонких голосов подхватили припев:
Эх, чай пила, Самоварничала… Всю посуду перебила, Накухарничала…Лес подхватил припев, и эхо понесло его куда-то вдаль.
Пройдя еще немного, Зося кликнула Мишу и Василя и что-то им сказала. Они тут же бросились к ближнему лесу. Пока добежали, запыхались. Миша еще на бегу объяснил Василю:
— Ты собирай хворост, а я поищу хорошее место. Как найду, свистну тебе.
— Ла-а-дно, — протяжно ответил Василь.
Миша нырнул в темноту леса, затрещал сухим валежником и вскоре пронзительно засвистел Василю. Тот притащился, как медведь, с целой охапкой хвороста.
Сухие сучья загорелись скоро и, потрескивая, ярко запылали, разогнав темноту. А за границами света, в небе, в лесу стало как будто еще темнее. И если бы не песня пионеров, что слышалась поблизости, наши хлопцы, наверно, струсили бы.
Шумной гурьбою подошли и расселись у костра пионеры. Часть мальчишек тут же пошла за «горючим». Когда наносили много хвороста, Зося стала рассказывать ребятам о подвигах красных бойцов в гражданскую войну.
Но вдруг в кустах что-то затрещало, а вслед за этим из темноты на поляну вынырнул бородатый дядька в подранном кожушке.
— Добрый вечер, — поздоровался он.
— Добрый вечер, — ответила за всех Зося.
— Леших не боитесь? — весело прохрипел дядька.
— Э-э, дяденька, леших совсем и нет. Это сказки про них сочиняют, — бойко ответила Оля.
Зося приветливо пригласила дядьку подсесть к огню. Он, кряхтя, сел, положил рядом с собой уздечку и, разглядывая пионеров, спросил:
— Так о чем же вы тут говорили?
— Обо всем, — улыбнулась Зося, — и о прошлой жизни, и о будущем. Вот и вы нам, молодым, расскажите что-нибудь о старом времени…
— Да ну его, — прервал дядька вожатую, — не хочется и вспоминать о старом. Тяжко это. Работаю я теперь в колхозе и нечего мне журиться, а как вспомню былое, так погано на душе станет…
Дядька задумался. Пионеры сидели тихо-тихо…
— Вот я войну вспомнил. Воевали мы в четырнадцатом году с немцами, а за что? За что я немца бил? Разве он мне что плохое сделал? И нам не хочется стрелять, и им не хочется, а кинуть — и они и мы боимся. Чего?.. Кого?..
Незнакомый дядька задумчиво потер заросший черной щетиной подбородок.
— Послали было меня однажды в дозор. Лес. Темень, как сейчас вот. Вдруг встречаю немца в кустах… нежданно-негаданно, нос к носу. Наверно, тоже в разведку был послан. Я хотел уже с плеча винтовку снимать, а он улыбается, руку мне протягивает. Я, конечно, винтовку об землю, пожал ему руку, а потом прилег с ним на траве плечом к плечу и думаю: «И это — мой враг? Неправда!» А он так хорошо рассказывает мне что-то по-своему, руками показывает, что дома оставил, мол, жену и двоих маленьких деток. И если убьют его, то, наверно, загинут и его дети…
Как пришла революция, оставил я окопы, но винтовки не бросил, а прямо и пошел в Красную гвардию… Снова воевать, но уже с настоящими врагами. А теперь вот вижу, за что воевал…
Незнакомец замолчал. И тихо-тихо было на поляне, только сучья жарко потрескивали да искры взлетали в небо. Потом дядька ушел, растаял в темноте. Ребята еще пели песни, играли, веселились у костра. Там же и решили завтра утром отправиться в колхоз «Колос Октября» на прополку.
Потом погасили костер и чуть было не пошли домой, забыв о Чивике, который крепко спал под сосенкой. Миша под смех всех ребят поручил Костику нести его на своей широкой спине.