Шрифт:
— Ты куда-то идешь? — спросила я.
— Да.
— Куда?
— В город. Мне нужно работать.
— О чем ты пишешь?
— О лондонской архитектуре. А недавно начал писать роман. И вдобавок еще уйма статей в разные журналы. Ну, сама понимаешь, надо же платить по счетам.
— А о чем твой роман? — спросила я, подумав, что моя жизнь просто создана для того, чтобы воплотиться в литературное произведение. Я была уверена, что смогу предоставить ему отличный материал.
— О парне, у которого от угарного газа погибла семья и который поселился один в лесу, чтобы обо всем забыть.
— Звучит здорово.
— Да, очень жизнеутверждающе.
— А тебе обязательно работать в день моего приезда?
— Да, — сказал Итон без всякого сожаления.
Я нахмурилась и спросила, почему он не может писать, сидя дома. Честное слово, я бы не мешала.
— Буду молчать как рыба, — шепнула я.
Он улыбнулся:
— Как рыба? Ты-то?
— Брось, Итон. Пожалуйста, — сказала я. — Иначе мне будет так одиноко.
Он покачал головой:
— Здесь я не могу сосредоточиться.
Неудивительно — ведь это просто тесная и мрачная нора, подумала я, а вслух сказала:
— Ладно. Ладно… Но если хочешь знать… очки плохо сочетаются с бейсболкой. Или то, или другое. Иначе получается слишком много аксессуаров… Следи за собой.
Я проводила его до двери.
— Где тебя найти, если ты мне понадобишься?
— Не понадоблюсь, — буркнул он.
— Итон, я серьезно. Где ты будешь?
— Не знаю. Поброжу по округе, пока не найду какое-нибудь тихое кафе. Во всяком случае, не слишком шумное. Лишь небольшой приятный гул. Я записал тебе номер своего телефона, — сказал он, указывая на листок, который лежал на тумбочке в коридоре. — Звони только в случае крайней необходимости.
— А нельзя мне пойти с тобой?
— Нет. Я вздохнула:
— И что мне делать без тебя до самого вечера? Не думала я, что свой первый день в Англии проведу в полном одиночестве.
Итон перевесил сумку на другое плечо и взглянул на меня, явно собираясь читать нотацию.
— Ладно. Ладно… Прости. Как-нибудь справлюсь.
Он вручил мне связку ключей и какую-то книжку с картой на обложке.
— Вот этот маленький ключ — от входной двери. Вот этот, латунный, от верхнего замка. Этот — от нижнего. Все замки открываются влево. И возьми справочник — путеводитель по лондонским улицам.
— Ненавижу карты, — сказала я, листая книжку. — А это вообще что-то невозможное. Здесь слишком много страниц.
— Это ты невозможна, — сказал Итон.
— Просто объясни мне, где здесь магазины, — попросила я.
— Все расположено в алфавитном порядке. Найди «Найтсбридж». Там можно купить уйму всего. Или «Харродз». Или «Харви Николз». Эти магазины как раз для тебя.
— То есть? — спросила я, предвкушая комплимент.
— Все для первых модниц.
Я улыбнулась. Кто же я, если не первая модница?
— И далеко этот «Найтсбридж»?
— Пешком — далеко. На такси — близко. Как ездить на метро, объясню в другой раз. Сейчас некогда.
— Спасибо, Итон, — сказала я, целуя его в щеку. — Увидимся вечером. А пока пойду и куплю себе что-нибудь красивое.
— Вот и отлично, — одобрил он, как будто понял, что если я собираюсь начать жизнь сначала, то мне необходимо обновить гардероб.
19
Как выяснилось, Итон не ошибся. «Харви Николз» был моим магазином. Я начала с «Харродз», но он оказался чересчур огромен и битком набит туристами. А «Харви Никс» (как назвала его одна девушка на Слоун-стрит) был рангом повыше и напомнил мне нью-йоркские бутики вроде «Генри Бендела». Я чувствовала себя на седьмом небе, переходя из отдела в отдел и приобретая различные вещицы от Стеллы Маккартни, Жана Поля Готье и Марка Джейкобса. Потом я добавила несколько новых имен в свой список кутюрье, обнаружив прелестную коллекцию зимней одежды от дизайнеров, о которых мне прежде не доводилось слышать.
Единственное, что огорчило меня в этот вечер, — я обнаружила, что больше не влезаю в свой старый размер. Я была на восемнадцатой неделе беременности и уже смирилась с тем, что набрала несколько фунтов и не могла натянуть четвертый номер, но когда не подошла даже шестерка — я запаниковала. Я исследовала свои ягодицы и бедра перед зеркалом в примерочной и провела старый-старый тест с карандашом. Надо встать, сдвинув ступни и зажав карандаш между ног. Вся суть в том, упадет он на пол или останется на месте. Я с облегчением убедилась в том, что между бедер по-прежнему остается пространство — карандаш упал. Но как такое может быть, что у меня внезапно, чуть ли не за одну ночь, поменялся размер одежды? Я высунула голову из кабинки и подозвала красивую продавщицу, одетую в потрясающую кожаную юбку и оранжевые сапоги.