Однако Троцкий знал, что фронт против Деникина существовал исключительно благодаря усилиям и самопожертвованию крестьян-повстанцев. Фронт этот возник в особенно важный момент восстания — когда район был окончательно освобожден от всякой власти. Он протянулся на юго-востоке, подобно отважному стражу завоеванной свободы. Более шести месяцев революционные повстанцы стойко преграждали путь самым мощным атакам монархической контрреволюции. Тысячи их отдали за это свои жизни. Повстанцы свободного района всеми силами готовы были до конца защищать свою свободу.

Да, Троцкий знал это. Но ему необходимо было формальное оправдание начатой кампании против революционного народа Украины. И с чудовищным цинизмом, невероятной наглостью и лицемерием он позволил прорвать этот фронт, лишив повстанцев оружия и снаряжения, не дав им организоваться, чтобы затем обвинить их в предательстве революции и отступлении перед войсками Деникина.

(Позднее, в Испании в 1936–1939 годах, «коммунисты» использовали те же самые «тактику» и методы. Мне хорошо известен один пример. Под Теруэлем «коммунистическая» бригада удерживала фронт против Франко по соседству с бригадой анархистов численностью приблизительно 1500 человек. Чтобы погубить последних, «коммунисты» умышленно тайно покинули свои позиции под покровом ночи. На следующее утро фашисты заняли оголенный участок фронта и окружили анархистскую бригаду. Их полутора тысяч только пятистам удалось спастись, пролагая себе путь гранатами и револьверами. Оставшаяся тысяча бойцов была уничтожена. После этого «коммунисты» обвинили анархистов в предательстве и отступлении перед Франко.)

Четвертый районный съезд, назначенный на 15 июня, не смог состояться. К этому времени в районе уже орудовали большевики и деникинцы.

Большевики, действуя на местах или занимая населенные пункты, начали повсюду исполнять приказы Троцкого. Например, в Александровске все собрания рабочих, намеченные с целью обсудить обращение Совета и повестку дня съезда, были запрещены под страхом смертной казни. Те, кто по незнанию приказа пытался их провести, разгонялись силой. В других городах и поселках большевики действовали так же. Что касается крестьян, с ними поступали еще более жестоко: во многих местах крестьянские активисты и даже те, кого «подозревали» в поддержке повстанцев и намеченного съезда, арестовывались и расстреливались после пародии на суд. Многие крестьяне, распространявшие обращение, были арестованы, «судимы» и казнены, хотя они и не знали о приказе № 1824.

Ни Махно, ни его штаб не были поставлены в известность об этом приказе: их не хотели тревожить раньше времени, надеясь нанести удар неожиданно. Только случайно, три дня спустя после выхода приказа, Махно и его штаб узнали о нем.

Махно отреагировал немедленно: послал большевистским властям телеграмму, в которой заявлял о сложении с себя в силу обстоятельств полномочий командующего [213] .

Ответа он не получил.

Большевики открывают фронт Деникину, чтобы позволить ему захватить свободный район. Вторжение деникинцев в район. Чрезвычайные меры, предпринятые Махно для спасения положения.

Мы подошли в первому крайне драматичному повороту махновской эпопеи, который стал тяжким испытанием для самого Махно, командиров его отрядов, всех повстанцев и жителей свободного района.

Если первый акт драмы завершился для них с честью, то, главным образом, благодаря их исключительным личным качествам, беззаветной отваге и замечательной самодисциплине.

Несколько дней спустя после выхода приказа Троцкого № 1824 Махно обнаружил, что большевики оголили фронт в районе Гришино и, таким образом, открыли свободный доступ войскам Деникина в Гуляй-Польский район с северо-востока. Он тотчас сообщил об этом штабу и совету.

Действительно, орды казаков ворвались на территорию свободного района не с той стороны, где держали фронт повстанцы, а слева, оттуда, где находились большевистские части.

Положение стало трагическим.

Махновская армия, удерживавшая фронт по линии Мариуполь-Кутейниково-Таганрог, была обойдена войсками Деникина, огромными массами хлынувшими в самое сердце района.

Крестьяне могли, начиная с апреля, посылать в Гуляй-Поле сколько угодно добровольцев: их нечем было вооружить, оружия и снаряжения не хватало. Как мы видели, большевики, вопреки заключенному соглашению и взятым на себя обязательствам, прекратили снабжение повстанцев и саботировали оборону района. Скрепя сердце, махновский штаб был вынужден отправлять добровольцев по домам.

Неизбежным последствием этого явилось нашествие деникинцев.