Когда вступили в лес, ван Дэкер слез с лошади и сказал:

— Теперь, товарищи, распределимся получше. Грузите все лишнее на эту лошадь и пойдем, как настоящие охотники.

— Ну и удивил же ты того человека! — опять рассмеялся Тугай. — Всю жизнь будет помнить и трубить на весь мир!

— Пускай трубит. Жалко, что нельзя так поступать на каждом шагу, — спокойно ответил Дэкер.

Может быть, читатель уже догадывается, кто такой был «уважаемый мингер ван Дэкер, представитель уважаемой фирмы ван Бром и К0 в Амстердаме?»

Если нет, придется напомнить драму на море, «Саардам», механика Гейса и его товарища Салула, который теперь назвался Тугаем. Нет нужды разъяснять причины их перевоплощения. Мы уже знаем, какими преимуществами пользуется «представитель фирмы ван Дэкер» на Яве. Он может всюду ездить, все видеть, все его уважают, а за спиной такого туана и слуга чувствует себя и лучше и безопаснее. Мы уже видели, как в доме генерал-губернатора Гейс узнал о том, что власти пронюхали что-то о «Саардаме», и предупредил об этом товарищей телеграммой.

Кроме того, перед Гейсом и Салулом стояла еще одна важная задача: нужно было распределить оружие, захваченное на «Саардаме». А это дело нелегкое. Оружия было много, куда попало его не сунешь. Нужно сначала спрятать, а уж потом распределять. Для этого они и направлялись в Бантамские джунгли, где намеревались устроить свой главный склад.

И, наконец, вообще такое дело, как организация восстания, в первую очередь требует надежной связи. А для этого не придумаешь ничего лучшего, чем путешествие представителя фирмы ван Бром и К0 с никчемным слугой Тугаем.

Надо сказать, что Гейс отнюдь не был главным руководителем всей этой операции. Даже Салул, который играл значительную роль, и тот не был главным. Главный штаб находился в Батавии, комитеты его — в городах Бантаме, Сурабайе и других. Но главные руководители не имели возможности путешествовать, они все время нужны были на месте, а потому и выпала на долю Салула и Гейса самая серьезная и ответственная часть работы.

Вот каким образом в Бантамских джунглях очутилась вторая охотничья экспедиция. Но звери могли быть спокойны: эти охотники не обращали на них никакого внимания, они охотились за иными, более крупными зверями…

Через два дня они проходили в трех-четырех километрах от горы «табу», направляясь далее на юг, и тут случайно встретили Нонга, который, переночевав в долине гейзеров, шатался, не зная, что делать и куда идти.

Неожиданно увидев новых людей, да среди них еще и белого, Нонг не знал, что и подумать. А путешественники не удивились встрече: они решили, что это один из их товарищей-повстанцев. Кто же еще, если не считать бадувисов, мог тут быть? Тем более что Нонг был отлично вооружен.

— Скорее проводи нас на место! — обратился к нему Салул.

— Куда? — не понял Нонг.

— Да ты не бойся, мы свои! — нетерпеливо сказал Салул.

— К бадувисам? — спросил юноша.

— Довольно! — рассердился Салул. — Разве не видишь, что нас только трое? Даже враги не рискнули бы так лезть сюда!

— Не понимаю, чего вы хотите, — откровенно признался Нонг.

— Молодец, товарищ! — сказал Гейс, хлопнув его по плечу. — Надежный парень. Веди!

— Честно говоря, я и сам немного заблудился и не знаю, куда идти. Кажется, в ту сторону, — показал Нонг рукой в сторону поселка.

Путешественники переглянулись.

— Кто же ты такой? — строже спросил Салул.

— Я — Нонг из дэзы Бандью.

— Как ты сюда попал?

— Прибыл с белым туаном на охоту.

— А как зовут твоего туана? — спросил Гейс, вспомнив Пипа.

— Не знаю…

— Как он выглядит?

— Довольно высокий, худой, со светлыми волосами…

— Так и есть! — воскликнул Гейс. — Это, наверное, и есть чудак, с которым мы встретились в Батавии. Помнишь, Салул?

— Помню, — усмехнулся тот. — А каким образом ты с ним встретился? — опять обратился он к Нонгу.

— В дороге. Я шел куда глаза глядят, вернее, направлялся в эту сторону. Мать умерла… Отец погиб… Все имущество пропало… Мне ничего не оставалось, как уйти туда, где…

Он нерешительно посмотрел на Гейса.

— Говори, говори, не бойся! — успокоил его Салул. — Этот человек наш.

Эти слова еще больше удивили юношу: как это так, белый человек и вдруг— «наш»!