Однако смерть — как мы уже знаем из этого рассказа — не отчаивается, какие бы поражения она ни потерпела. Она по-прежнему сильна и продолжает парить над местом схватки. Смерть выскользнула из-под раздавившей змею ноги отца и воплотилась в другую змею, поджидавшую его на пути к дому; когда отец протянул руку к засохшему кусту, который был нужен ему, чтобы разжечь огонь в очаге, он ухватился за прятавшуюся там вторую змею, и та ужалила его. Он уже не находился в пустынной отдаленной местности; но смерть была уверена, что именно это сработает в ее пользу, поскольку отец лишится той воли к сопротивлению, которая была у него, когда он был вдали от дома в одиночестве, и собственная гибель в силу этого представлялась ему особенно трагичной; все это побудило его тогда бороться за жизнь, используя любые возможности. На этот раз вокруг него были люди, и надежда, что можно положиться на них, что они помогут, должна была размыть его волю к борьбе; смерть ожидала, что этот упорно сопротивляющийся противник теперь не ускользнет от нее, однако она не поняла, что избранный ею метод глуп: ведь она укусом первой змеи сделала отцу прививку против яда, сама того не осознав. Второй укус поэтому заставил его страдать, но не оказался смертельным.

Отец продолжал жить. А смерть продолжала свои усилия. Отец продолжал сопротивляться ей. А смерть продолжала охоту за ним.

Дойдя до этого места в нашем повествовании, мы можем сказать: смерть во всех предыдущих случаях поступала как мужчина, а затем поступила как женщина. Но здесь возникает подозрение. Даже когда она воплотилась в змею, сопротивляться ей надо было так, как будто это — мужчина. Ядовитая змея — заклятый враг, и поскольку она враг, то, следовательно, подобна мужчине. Она сражалась, как сражались эритрейские или итальянские солдаты у Кардабийи. Относительно сути смерти мы вновь повторяем вопрос, с которого начали этот рассказ: мужчина это или женщина? Мы уже отмечали: если это мужчина, то следует сопротивляться ему до конца, а если это — женщина, то следует в последний момент уступить ей.

И все-таки я в конце концов убедился, что смерть — женщина, поскольку отец сдался ей в последний момент 8 мая 1985 года, как будто он имел дело не с всадником с обнаженным мечом, вид которого у мужественного человека — каким был отец — породил бы желание биться.

Казалось, что барабаны смерти — звучавшие в нарастающем темпе — для него всего лишь одурманивающая песня, которую поет Умм Кальсум; всякий раз, когда приближалось шествие смерти и начинали громче звучать ее барабаны, отец ощущал нарастающую слабость и улыбался непонятно чему, как младенец в колыбели. Он становился все более спокойным и умиротворенным, и нам стало казаться, что шум, производимый кортежем смерти, который внушает ужас здоровым людям, звучит в ушах больного как дурманящая песня одного из египетских певцов; я даже подумал, что нет смысла давать больному aнaльгетик, что будет достаточно протяжной египетской песни. Однако врач воспротивился этому, сказал, что я не должен вмешиваться в то, что он делает, что мой вывод неправилен и абсолютно не соответствует действительности. Я устыдился своего невежества, решил не ставить врача в затруднительное положение, признав справедливость его слов и сказав, что ничего не смыслю в лекарствах, не разбираюсь в приеме их больными и здоровыми людьми, что я преувеличил возможности египетских песен, утверждая, что они могут воздействовать на больного, и абсолютно справедливо, что они воздействуют только на здоровых, и изумительные результаты их воздействия на сто миллионов арабов, начиная с 1948 года, общеизвестны, что — вопреки моему представлению — необходимо при операциях и для снятия боли использовать химические препараты. Он подтвердил, что нигде в мире песни не воздействуют на состояние больных, и слушать их не рекомендуется. Что касается здоровых или сумасшедших больных, которые подобны здоровым, то им рекомендуется слушать песни, чтобы впасть в искусственно вызванный транс. Врачи утверждают, что песни не вызывают у них осложнений, а если какие-то осложнения и будут, то они не будут связаны с употреблением химических препаратов и, следовательно, будут представлять проблему только для самих этих людей; во всяком случае, их физическое состояние не будет вызывать опасений. Когда же я заметил, что песни воздействуют на душу и ум, то врач не придал моим словам значения, ответив: “Душа... ум... темперамент... и прочее, все это — вещи отвлеченные и меня как хирурга не интересующие”.

В общем, отец слабел и слабел, мы переживали и тревожились, иногда плакали, а он улыбался, впав в предсмертное забытье. Посмотрите! Разве это та же самая смерть, с которой он сталкивался в сражениях у Кардабийи, та же, что у соляных копей? Разве это — змея, которая подкараулила его в пустыне? Разве это та смерть, которая выступала в облике непримиримого врага, гордого, уверенного в своих силах и открыто бросающего вызов?! Я не уверен, что это — та же самая смерть, и даже если та же самая, то, значит, она бесподобно умеет маскироваться. Итак, на этот раз отец не сопротивлялся ей, как это он делал в течение всей своей жизни, побеждая смерть, несмотря на то, что ей неоднократно предоставлялась возможность покончить с ним. Следовательно, смерть — женщина. И если это так, то следует уступить ей в последний момент, что отец и сделал.

Вывод из всего этого: в большинстве случаев смерть терпит поражение, когда она появляется с развевающимся черным знаменем среди поднятой над полем боя пыли или в центре урагана. В подобных случаях смерть — убежденная в своей победе — самообольщается; она побуждает тем самым своего противника сопротивляться, что и ведет к ее поражению. В этом своем обличье она предстает смелым воином, с которым следует биться до конца, и сопротивление ему в большинстве случаев заканчивается победой. Но смерть легко достигает своей цели, когда она выступает в облике женщины. А женщине в последний момент следует уступить, как уже было сказано в начале рассказа. Капитуляция же исключает возможность победы, и когда смерть меняет свой метод, она ожидает, что противник, встретив ее в обличье женщины, сдастся.

Таким образом, смерть всегда добивается своего, сколько бы ни продолжалось противоборство, и не щадит своего противника, даже если он сдался, струсил либо ослабел!!!

В течение всей жизни следует сопротивляться смерти, как это делал мой отец, бесстрашно противостоявший ей, пока не достиг столетнего возраста, несмотря на всю ненависть к нему смерти, пытавшейся покончить с ним, когда ему было 30 лет. Правильной позицией является сопротивление, а бегство, даже за границу, от смерти спасти не может. “Где бы вы ни были, смерть найдет вас, даже если вы спрячетесь в укрепленном замке”. Однако если смерть перевоплотилась в женщину, явилась безоружной в облике покорной жены, пришла тихо, как соблазнительница, и мы ощущаем ее каждой клеточкой тела и опьянены ее дыханием, то тогда сопротивляться ей недостойно мужчины, и следует уступить ей в последний момент.

Вот так все это было...

Перевод с арабского

А. Подцероба

К 10-й годовщине Конференции ООН в Рио-де-Жанейро

ИЛЬЯ КОМАРОВ

доктор экономических наук

МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ НАДО МЕНЯТЬ

В 2002 г. исполняется 10 лет встречи в Рио-де-Жанейро на высшем уровне руководителей 179 государств, включая Россию, когда были приняты важнейшие документы, призванные изменить направление дальнейшего развития земной цивилизации.

Что решила Конференция

Конференция констатировала невозможность движения развивающихся стран по пути, которым пришли к своему благополучию развитые страны. Эта модель ведет к катастрофе. В связи с этим была признана необходимость перехода мирового сообщества на путь устойчивого развития, обеспечивающего решение социально-экономических проблем и сохранение окружающей среды, удовлетворение основных жизненных потребностей нынешнего поколения и сохранение таких возможностей для будущих поколений.