Шрифт:
Не существует больше и вопросов о том, кого поддерживает Путин. “Новые Известия” в уже цитированной статье отмечают, что отключения стратегических объектов происходят, “несомненно, с ведома нашего правдивого и принципиального президента”.
Нам демонстрируют и г р у, схема которой определилась еще в последние годы правления Горбачева. Президент д е л а е т в и д, что пытается уравновесить позиции государственников и разрушителей державы. На деле происходит сдача последних рубежей.
А что же народ? Нельзя сказать, что он одобряет самоубийственную политику. В частности, “примерно половина населения считает, что в сближении с США президент “зашел слишком далеко”, что Буш использует Россию в своих целях” (“АиФ”, № 52, 2001). Впрочем, социологи утверждают: “Пока это не сказывается на популярности” (там же). И будто в подтверждение телеканалы показывают радостные лица и приветствия людей, с которыми Путин встречался во время посещения Гусь-Хрустального.
(Скорее всего, спешно организованная поездка по “Золотому кольцу” призвана была скрасить неблагоприятное впечатление от техасского зигзага Владимира Владимировича. Так же, как “телемост с народом”, проведенный в конце декабря, и приветствие, направленное съезду КПРФ в январе. Президент заметался — надо что-то делать! Но если верить всему, что публикуют в прессе и показывают по телевидению, ему не о чем беспокоиться.)
Ситуация показалась мне абсурдной: человека, нанесшего невосполнимый ущерб стране, встречали как триумфатора. Я решил “проездиться по России” — вслед за Владимиром Владимировичем. В конце концов, мне известно, к а к организовывают рейтинги. Да и встречи с народом. В этих случаях можно доверять только тому, что увидишь своими глазами, безо всякой операторской оптики.
И вот я в Гусь-Хрустальном. Стадион, на котором сели вертолеты с Путиным и свитой, уже стал городской достопримечательностью. Так же, как и площадь перед заводом хрусталя: “Вот отсюда на машинах поехал во Владимир”, — тычет в заснеженный асфальт заводской охранник.
Замдиректора Константин Корягин, типичный хозяйственник из российской глубинки — крупный мужчина лет шестидесяти, с хитрющими глазами, — показывает заводской музей хрусталя. Подведя к аляповатой композиции (помесь шапки Мономаха с короной какого-нибудь карточного короля), не скрывая досады, роняет: “Сами хотели Путину подарить, да губернатор опередил. Пришлось нам трех коней делать в цвет флага — белый, синий, красный”. Увлекшись разговором, не без самодовольства замечает: “Откровенно говоря, много я видел руководителей: Воротникова, Зайкова — коленки тряслись. А у этого нет снобизма. Простой такой, курточку расстегнул, а у него там свитерок. Ну, говорит, что, как…...” Похоже, в ожидании высокого гостя заводчане сами себя заморочили короной и прочим царственным антуражем и ожидали увидеть этакого Ивана Васильевича из известного водевиля: соболья шуба, кафтан. А тут — “свитерок”, диво-то какое!…
Тема “доступного царя” варьируется во всех разговорах. Крепкий голубоглазый рабочий лет пятидесяти в 6-м цехе, не скрывая гордости, заявил: “А я говорил с Путиным. Сказал ему: первый президент, которого я вижу. Молодец. Признаки демократии какие-то”. Кареглазая толстушка, заведующая лабораторией, улыбается: “Меня с Новым годом поздравил!”
О политике в связи с визитом и не вспоминают. Так же, как о собственных зарплатах. Они на знаменитом на весь мир заводе невелики — в среднем 2,5 тысячи. Художники получают больше — 5—6 тысяч. А многие сотрудники смешную сумму 600 рублей. И это при тяжелой работе, когда человек то и дело попадает из огня в лед: печи с открытым пламенем пышут жаром, а цеха (во всяком случае, 6-й, где был я) не отапливаются. Однако никому и в голову не пришло поставить перед президентом вопрос об улучшении условий. Счастливы тем, что побывал, с праздником поздравил, пожал руку….
Дети! Кстати, не такие уж наивные. Прошло время воспаленных надежд, когда Ельцина сначала слушали как пророка, а потом чуть ли не за грудки хватали: отдай обещанное или ложись на рельсы! От преемника ЕБН, в сущности, ничего не ждут. Да и что он может дать заводу, который давно живет за счет самофинансирования. Это вам не бюджетники, во всем зависящие от Центра.
А молодежь, с выработавшимся за годы реформ практицизмом, и вовсе равнодушна к державному визиту. Если президент ничего не может дать, зачем же напрягаться...… Румяная деваха из 6-го цеха без всякого сожаления призналась: “Путина? Не видела!” А на вопрос, что бы хотела ему сказать, произойди встреча, после секундного раздумья равнодушно заключила: “Не знаю...…”
Нетрудно предположить — неизменный, будто банковский вклад, рейтинг Путина поддерживают люди вроде тех, что обступали его в Гусь-Хрустальном. Их привлекают в н е ш н и е качества: доступность, даже незаметность, неотличимость от них самих. Скорее всего, работает и сравнение с “первым президентом”, оно, конечно же, в пользу Владимира Владимировича. Политика — внешняя и внутренняя — не оказывает существенного влияния на оценку образа Путина. И так будет до тех пор, пока в экономике сохраняется относительная стабильность.
Поддержка такого рода, несмотря на кажущуюся неосновательность, чрезвычайно существенна. Ибо исходит от р о т о з е е в — самого многочисленного братства в мире. Другая составляющая президентской массовки (список не претендует на исчерпывающую полноту) — пенсионеры. В стремительно дряхлеющей России группа, раздающая патенты на власть.
Журналисты и политтехнологи, как справа, так и слева, относят пенсионеров к “красному” электорату. Действительно, часть ветеранов поддерживает Зюганова. Это те, кому дороги социальные идеалы былой эпохи. Ее д у х. Однако такие идеологически заряженные люди по определению составляют меньшинство. Большинство сохраняет верность б у к в е, а она и в советские времена гласила: начальник всегда прав.