Руководители американского мемориала изо всех сил боролись против признания цыган жертвами Холокоста. Хотя цыган пропорционально погибло не меньше, признание их жертвами уменьшило бы “моральный капитал” евреев и подорвало бы тезис об уникальности еврейского страдания. Довод еврейских организаторов был прост — как можно равнять еврея и цыгана, как можно равнять еврея и гоя? Финкельштейн приводит нью-йоркскую шуточку: если сегодня газеты оповестят о “ядерном холокосте, уничтожившем треть планеты”, назавтра появится письмо Эли Визеля в редакцию под заголовком “Как вы можете равнять?!” Мы, израильтяне, знаем это слишком хорошо: недаром положение прав человека-нееврея в Израиле — одно из худших в мире.

Финкельштейн сравнивает успешные усилия евреев получить компен­сацию за ущерб с отношением Америки к последствиям агрессии во Вьетнаме. Американцы убили 4—5 млн человек в Юго-Восточной Азии, разрушили 9 из 15 тыс. городков Южного Вьетнама и все большие города Севера, оставили во Вьетнаме миллионы вдов, тем не менее еврейский министр обороны США Уильям Коэн отверг не только идею компенсации, но даже извиниться отказался: “Это была война”. Евреи стали единственным в мире исключением из этого правила.

“Полученные индустрией Холокоста средства следовало бы направить на компенсацию палестинским беженцам”, — заключает Норман Финкельштейн. Добавлю от себя — на этом индустрия Холокоста обанкротится: кому нужны разговоры о Холокосте, если в этом нет денег?

И все же замечательная книга Нормана Финкельштейна не отвечает на основной вопрос. Она скорее заостряет его. Как смогла возникнуть индустрия Холокоста? Ее основа — не чувство вины, поскольку американцы не испытывают вины по отношению к убитым вьетнамцам. Она скорее демонстрирует уникальную мощь организованной еврейской общины Соединенных Штатов, которая смогла навязать свой дискурс всему американскому обществу, а затем, опираясь на Америку, — и европейцам. Господство американского еврейства во всеамериканском дискурсе, его распространение по миру на основе Pax Americana — вот главный вывод из книги Финкельштейна, которым пренебрег — или не посмел высказать — сам автор.

КАК СИОНИСТЫ СПАСАЛИ ЕВРЕЕВ В ГОДЫ ВОЙНЫ

Для еврейского народа Вторая мировая война оказалась страшной трагедией — треть евреев погибла, были уничтожены самые прочные, традиционные общины. Почему это произошло, почему этот энергичный народ не смог спастись? Кроме очевидных виновников — нацистов, были и другие виновники, способствовавшие трагедии, кто — по невежеству, кто — по равнодушию к чужим жизням, кто — по причинам идеологическим.

Известный анекдот рассказывает о замерзающем воробушке, спасенном коровьим навозом и погубленном кошкой. “Не всякий, кто на тебя гадит, враг, не всякий, кто вытаскивает из дерьма, друг”. Эта детская история приходит на ум при разговоре о сложных взаимоотношениях между евреями и сионистским движением. Упреждая последующее, сформулируем основной упрек в адрес сионизма: это движение возникло для защиты и спасения евреев, в первую очередь евреев Восточной Европы, но затем своей главной целью поставило создание и упрочение еврейского государства в Палестине. Для достижения этой цели сионистское движение было и по сей день готово пожертвовать интересами евреев. В годы мировой войны так и произошло.

Для советских людей это обвинение не должно быть неожиданным: сионизм — сверстник большевизма, и он тоже развивался под лозунгом “лес рубят — щепки летят”. Но вот различие: для большевиков цель была универсальна — построение социализма в России, достижение счастья для всех, а для сионистов цель — создание мощного государства на Ближнем Востоке, преемника империи Соломона. Для достижения этой цели все средства хороши.

Шабтай (Саббатай) Бейт Цви, старый русский еврей, проработал всю жизнь в архивах Еврейского агентства в Тель-Авиве, а выйдя на пенсию, издал в 1977 году самиздатом (“за счет автора”) толстый том в 500 страниц ин-кварто с длинным и туманным названием “Кризис постугандийского сионизма в дни Катастрофы 1938—1945 гг.”. Эта книга осталась не замеченной широким читателем, и ее ужасающие открытия и выводы о роли сионистского движения в трагедии европейского еврейства произвели впечатление разорвавшейся бомбы только через шесть лет, когда они были процитированы известным и вполне официальным израильским историком Диной Порат. С тех пор его труд многократно использовался историками, не всегда ссылавшимися на прозябавшего вдали от мирских глаз пенсионера.

Чтобы не возвращаться к этому в дальнейшем, скажу, что под “постугандийским сионизмом” Бейт Цви имел в виду сионистское движение, оформившееся еще в начале века, то есть именно современный сионизм XX века. По мнению Бейт Цви, в начале века в сионизме возник кризис: принимать или нет предложение Англии — создать еврейское государство в Уганде. Заботившиеся о благе еврейского народа были за Уганду (“меньше­вики”), но победили “палестиноцентристы” (“большевики”), которые и взяли курс на построение еврейского государства в Палестине любой ценой, во что бы это ни обошлось еврейскому народу. В особенности это сказалось в дни торжества нацизма, когда еврейский народ не смог спасти трети своей от гибели — именно потому, что сионистскому движению спасать евреев было ни к чему — если они не ехали в Палестину, а несионистское еврейское движение большим влиянием не пользовалось.

“В декабре 1942 года, когда масштабы уничтожения европейских евреев стали ясны, — пишет Бейт Цви, — будущий второй президент Израиля Шазар задал риторический вопрос: почему мы (сионистское движение) не знали, почему нацисты поймали нас врасплох?”, а другой участник того же заседания лидеров сионизма, Моше Арам, сказал: “Мы были невольными соучастниками убийства (потому что не знали и не принимали мер)”.

Сионистская организация умудрилась “не знать” о Катастрофе вплоть до осени 1942 года, а это ей удалось только потому, что она и не хотела знать, приходит к выводу Бейт Цви.

Далее Бейт Цви определяет, когда нацисты решили приступить к уничто­жению евреев: видимо, летом 1941 года, причем первый документ об этом датирован 31 июля 1941 года. Уничтожение было секретом, и если бы страны — противницы Германии знали о нем, они могли бы остановить, или замедлить, или сорвать исполнение неписанного приказа Гитлера. Но сионистская организация не была заинтересована в огласке, да и вела себя безответственно: еще до начала Второй мировой войны в 1939 году на XXI съезде сионистского движения в Женеве глава сионистов, будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман, объявил войну Германии — не от имени евреев Палестины, не от имени сионистов, а от имени всего еврейского народа. 21 августа 1939 года это заявление было опубликовано, и оно позволило потом нацистам говорить, что “евреи развязали войну”. По мнению Бейт Цви, в этом сказалась эгоцентрическая позиция сионистов, всегда выдающих свою точку зрения за точку зрения всего еврейского народа и не заботящихся о народе.