Есть ли возможность у Лукашенко еще работать? Конечно, есть. Но надо, чтобы народ это сказал. То есть всё в ваших руках. Как вы решите, так и будет. И поверьте, что дело не во власти самого Лукашенко. Откажете в доверии, ну что ж, случится что-то не дай Бог, тогда я спокойно скажу: “Вы меня, как Горбачева, бить не будете. Вы меня поставили, вы меня сняли. Я же не сам сбежал”. Поэтому все будет конституционно, не переживайте.

О. Степаненко (газета “Правда”): Александр Григорьевич, спасибо, что Вы сказали о м а р к е Минского тракторного завода. Сейчас многие говорят “брэнд”. К сожалению, и телевидение, и средства массовой инфор­мации настолько “сбрэндили”, что все чаще забывают белорусский и русский язык.

А теперь вопрос. На заседании Высшего Государственного Совета Вы сказали, что на заминках процессов строительства Союзного государства сказываются объективные факторы. Один из таких факторов — ситуация в России. Я встречаюсь со многими мыслящими людьми в Беларуси и России. Все они встревожены одним: Россию надо спасать от обнищания, от разру­шения экономики, которая скрывается всей пропагандистской машиной. В сельском хозяйстве называют рекордным урожай 85 млн тонн, но ведь в 1990 г. РСФСР собрала 116,9 млн тонн, а были годы, когда урожай доходил до 138 млн тонн. Такие же разрушения идут и в других отраслях экономики, в том числе и в промышленности.

Я знаю непростое положение Беларуси. Но, по последним показателям ООН, Беларусь занимает 53-е место по индексу человеческого развития, обгоняя все страны СНГ. По данным Всемирного банка, Беларусь достигла наибольшего успеха в борьбе с бедностью. По данным других солидных организаций, в Беларуси самый низкий уровень опасности, и страна меньше всего поражена коррупцией. Не эти ли объективные факторы вызывают такое мощное противодействие определенных сил в России?

А. Лукашенко: Понимаю проблемы России, но и у нас проблем много. много, не меньше, наверное, чем в России. может, не так остро они стоят. но я не могу себе присвоить “миссию спасения России”. Вы понимаете мое положение, мою ситуацию. Но вы должны знать, что Россия — это не только ваша Россия, это и моя Россия. Мы жили в одной стране. Мы три миллиона с лишним человек положили на алтарь Победы, защищая нашу страну. Мы защищали, если хотите, прежде всего Москву, как мы всегда говорили, и указания оттуда получали — погибнуть, но не отступить.

Посмотрите, сколько у нас сегодня россиян живет. Да у нас в руковод-стве процентов тридцать россиян. Вот Андрей Владимирович Кобяков — русский человек. Урал Рамдракович Латыпов — тоже россиянин. У нас море русских людей. Они что, какие-то здесь другие? Нет. Это их земля.

Миссию спасения России взял на себя нынешний Президент России. И если в этом тяжелом труде нужны будут наше плечо и поддержка, а Союз Беларуси и России, вы правильно намекали, и я уже говорил, это хороший повод и толчок к спасению России и Беларуси, то мы всегда будем рядом.

С. Балашова (“Народная газета”): Как Вы прокомментируете заявление о том, что Беларусь покупает в России газ за 30 долларов, своим потре-бителям продает за 50, а разница остается в каком-то “президентском фонде”? И периодически называются разные суммы в сторону увеличения.

А. Лукашенко: Это — важный вопрос. Вот смотрите, нас упрекают в том, что мы получаем по 30, а продаем по 37,6 доллара... На самом деле мы получаем не по 30, а по 37 долларов. Дело в том, что “Газпром” половину газа, который мы потребляем, поставляет нам по цене 28 долларов, может, даже и чуть меньше. Но это половина газа. А они должны нам поставить весь газ по внутрироссийским ценам. Вторую половину газа мы покупаем у независимых поставщиков — “ИТЕРЫ” и других малых компаний. Но там уже рыночная цена. И если сложить, средняя цена получается 37,6 доллара.

Это же газ, это товар, его надо доставить. Мы качаем по трубе, и это тоже деньги. Вот раскладка: 3,2 доллара — это эксплуатационные затраты по осуществлению газотранспортной деятельности. Дальше. Торгующие организации продают, они платят налоги и прочее — это еще 3,9 доллара. Дальше. 2 доллара 70 центов — прибыль газосбытовых организаций. Дальше. Меньше доллара где-то — это компенсация затрат, связанных с реализацией газа льготным потребителям. Пример я вам приводил: тепличный комбинат. Если не дать им газ по 20 долларов, как в России, — всё, мы не продадим в Россию их продукцию и не получим валюту, чтобы заплатить за этот газ. Поэтому мы их льготируем. Ну а куда разницу? Мы перекладываем — это плохо, наверно, перекрестное субсидирование — на эффективно работающие предприятия. И в результате получается 50 долларов.

Скажите, где здесь какой-то “фонд Президента”? Никогда за счет рос-сийского газа мы не формировали фонд и не можем его сформировать. Я вам это показал, разложив эту цену.

С. Балашова: Как скажется повышение цены на газ на положении Бела­руси, особенно населения?

А. Лукашенко: Мы с Владимиром Владимировичем уже затрагивали этот вопрос в Сочи на пресс-конференции. Россияне нам продают, к примеру, по 40 долларов газ на границе. Украина по 50 с лишним покупает у Туркмении. Путин мне говорит: конечно же, мы не можем вас поставить в ситуацию хуже, чем в Украине. Спасибо.

Но, с другой стороны, смотрите: “Ямал—Европа” — артерия через терри­торию Беларуси. 54 цента мы берем за тысячу кубов газа на 100 километров. В Украине транспорт — 1 доллар 9 центов. Путь через Беларусь и путь через Украину — условия отличаются в два раза. Если весь газ, который они качают через Беларусь, прогнать по украинской ветке, во-первых, она технически не выдержит. Во-вторых, они потеряют 560 млн долларов. На тот объем газа — это 31 миллиард кубов, — который они качают через Беларусь, Россия имеет выгоду, если сравнивать с артерией через Украину, 560 млн долларов. Вот он, выигрыш живой. Об этом предпочитают не говорить. Но мы-то это знаем. Вот я вам называю эти факты. И расстояние 576 кило­метров — это транзит через нашу республику, а украинский транзит сейчас 1140 километров.