Во-первых, в рядах того же партийно-государственного аппарата существовала значительная и весьма влиятельная “либеральная партия”. Н. А. Митрохин в своей книге весьма скупо пишет о ее влиянии на внутреннюю и внешнюю политику страны. А ведь “либералы” занимали весьма видные посты: Г. Цуканов — руководитель секретариата Л. Брежнева, А. Александров-Агентов — его же помощник по международным делам, кандидат в члены Политбюро; Б. Пономарев — секретарь ЦК КПСС, руководитель между­народного отдела ЦК. А за ними армия советников и “спичрайтеров” Брежнева и Андропова, выученики коминтерновца О. Куусинена А. Арбатов, А. Бовин, Ф. Бурлацкий, Г. Шахназаров и др. Секретари ЦК ВЛКСМ Л. Карпинский, Б. Панкин, Б. Пастухов. Зам. зав. отделом культуры ЦК КПСС И. Черноуцан — выпускник ИФЛИ, связанный со всей прозападной интеллигенцией. Зам. зав. отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС А. Яковлев. И это только наиболее заметные фигуры.

Во-вторых, руководители Политбюро в рамках внутипартийной борьбы за власть сделали все, чтобы не допустить до рычагов реальной власти национально мыслящих сотрудников ЦК. И дело не в том, что эти люди были пресловутыми “русскими националистами”, а в том, что они могли опереться на национально-патриотическое движение и его идеологию в ходе борьбы за власть, что в перспективе могло стать опасным для высшего руководства. Так, Ю. С. Мелентьев, занимавший пост зам. зав. отделом культуры ЦК КПСС, после беседы с Л. И. Брежневым в 1970 г., во время которой он пытался защитить журнал “Молодая гвардия” и объяснить генсеку необходимость патриотического поворота в политике, был выгнан из ЦК и навечно осел в провинциальном Минкультуры РСФСР. В. Н. Ягодкин, секретарь МГК КПСС по идеологии, после первой же попытки опереться на национально-патриотическое движение очутился в далеком от политической “передовой” Министерстве высшего образования. А пионером на этом пути был еще С. П. Павлов, которого при первых же попытках проявления самостоятель­ности отправили сначала командовать Спорткомитетом, а потом посольством в Монголию. Можно привести и другие примеры.

И, наконец, третье и главное. Массовое сознание как сотрудников партий­но-государственного аппарата, так и наиболее активной в социальном плане части советского общества, вслед за Митрохиным, воспринимало как “культурные продукты” только продукты “западной культуры”. Причем воспринимало абсолютно некритически. В значительной степени этому способст­вовала официальная марксистско-ленинская идеология, от которой советское руководство так и не смогло отказаться. Ее родство с “либера­лизмом” хорошо доказали бывшие преподаватели марксизма-ленинизма и политэкономии, ставшие апологетами “нового порядка” в России. Как справедливо писал по этому поводу В. В. Кожинов: “...“верхи” не понимали и даже попросту не знали истинных ценностей России, которые в их глазах были чем-то совершенно второстепенным... (...) И когда в конце 1980-х годов так называемые “демократы” начали свою глобальную и бешеную критику страны, противопоставляя ей “прекрасный” Запад, “верхи” не могли сколько-нибудь основательно противостоять этому, они нередко, в сущности, даже “соглашались” (пусть даже молчаливо) с утверждением безусловного “превосходства” Запада…”1. В который раз мы убеждаемся, что все новое — это хорошо забытое старое. Достаточно вспомнить сакраментальное и актуальное и по сей день: “Европейничанье — главная болезнь русской жизни”.

В свете вышеизложенного возникает вопрос: а в чем же, собственно, ценность такого явления, как русское национально-патриотическое движение в СССР? И в этом случае ключом для нас послужит отношение к главной задаче советского общества послевоенного периода — “национальной модернизации”. Участники движения первыми осознали эту проблему как вызов истории. Свидетельств тому в текстах, вышедших из-под их пера, несть числа. Вот что писал В. А. Чалмаев: “Великая страна не может жить без глубокого пафоса, без внутреннего энтузиазма, иначе ее захватывают дряблость и оцепенение”2. И это официальная печать. А вот цитата из “Слова нации”, единственного в своем роде неподцензурного манифеста национал-патриотов. Напомним читателям — это 1970 год. “Мы стремимся к возрож­дению национального чувства в перемешивающем мире, к тому, чтобы каждый осознавал свою личную ответственность перед нацией. Национальная революция начинается с личности. Кончиться она должна появлением мощного национального государства, служащего центром притяжения для здоровых элементов всех братских стран. В этом государстве русский народ на самом деле, а не по ложному обвинению, должен стать господствующей нацией, не в смысле угнетения других народов, а хотя бы в том, чтобы сами русские не становились жертвами дискриминации и даже террора в отдельных частях своей страны”3. Воистину, “имеющий уши да услышит”!

Если мы взглянем на результаты деятельности движения в период с начала 1960-х и до начала 1980-х гг. в целом, нас поразит колоссальный сдвиг в об­щест­венном сознании, достигнутый усилиями национал-патриотов. Изда­тельствами, среди которых, конечно же, первенствуют “Молодая гвардия” и “Современник”, было выпущено огромное количество серьезных, формирующих сознание книг (хороший пример — “Избранное” И. Киреевского в 1982 г.). Та же “деревенская проза”, поначалу привечаемая “либералами” из “Нового мира”, по-настоящему “выросла” лишь в “Нашем современнике”.

Или взглянем на движение по защите памятников истории и культуры. Ведь его роль не исчерпывается сохранением и популяризацией старины, сохранением традиций (что, впрочем, и само по себе великая заслуга). Дело в том, что, по сути, это движение вывело из-под удара, с помощью обте­каемых формулировок о “художественной ценности”, русское Православие.

Заметим также и то, что современные патриоты обязаны самим фактом своего существования своим предшественникам.

Но чтобы бесконечно не перечислять факты, имена и названия, заключим, что в результате деятельности русского национально-патриотического движения общенародным достоянием стал целый комплекс религиозных, философских, исторических и художественных ценностей, составляющих бесценное наследие тысячелетней российской цивилизации. А ведь еще в начале 1960-х гг. он был уделом немногих интеллектуалов. К тому же сами участники движения внесли в эту сокровищницу весьма заметный личный вклад. На своем поле они победили. И не случайно, что эту сторону полностью проигнорировал в своей книге Н. А. Митрохин. Для него это чужая культура, “неактуальная”.

В заключение смею выразить надежду, что рассмотренная нами тема не останется без внимания как специалистов, так и широкого круга людей, неравнодушных к отечественной истории. Основания для этого есть уже сейчас.

Юбилей романа “ПИРАМИДА”

Последний роман Леонида Леонова впервые вышел в свет в мае 1994 года в журнале “Наш современник” (тремя спецвыпусками) — и с тех пор вот уже 10 лет находится в эпицентре образованного читательского мира — как чудо, как загадка, как наваждение. Критика и литературоведение справедливо определили “Пирамиду” как роман века и отвели ей место в одном ряду с такими романами, как “Улисс” Д. Джойса, “Иосиф и его братья” Г. Манна, “Сто лет одиночества” Г. Маркеса. Однако в силу многих обстоятельств литературная ситуация складывается сегодня не в пользу серьезного чтения, а легкого чтива. Реальная власть над читателем оказывается у книг Акунина, Марининой, Донцовой, Лимонова и иже с ними. В масштабе большого времени это еще ни о чем, конечно, не говорит. Известно, что в былые времена Апухтина читали больше, чем Тютчева, а по социологическим наблюдениям начала ХХ века, популярность Вербицкой и Чарской превосходила Пушкина, но где сейчас Чарская и где Пушкин…...

Без сомнения, уйдут в небытие, не оставив следа в развитии литературы, и все эти, взахлеб читаемые ныне, авторы и их многочисленные литературные клоны, но не иссякнет сила духовной и эстетической притягательности, как любил выражаться Л. Леонов, “настоящего писателя”. В рассуждениях одного из героев своей последней книги — кинорежиссера Сорокина — Леонов реализовал свое представление о непомерно высокой цене тех путей, которые способны вывести художника за “горизонт священного и запретного прозренья”, и тех “односезонных” заслонах, которые мешают этому прозренью, тех хитроумных ловушках, сетях, западнях, в которые заманивают современного человека разного рода идеологическими и потребительскими посулами.