Уже сегодня оно не дает им создать единый фронт борьбы даже с такими самоочевидными угрозами, как международный терроризм и наркомафия. Классический пример дал Буш, подписавший в прошлом году директиву, воспрещающую американцам борьбу с посевами наркосодержащих культур в Афганистане. И это при том, что после победы США над талибами производство наркотиков в Афганистане выросло в прошлом году в 15, а в этом — еще не менее чем в 5 раз!

Причина позиции США проста: для них важнее всего видимость стабильности в Афганистане. А проблемы Европы, получающей чудовищный удар наркотиков (трафик которых в том числе идет через Косово), вероятно, воспринимаются руководством США в первую очередь через призму глобальной конкуренции.

Цивилизационная конкуренция более, чем какая-либо иная, ведется за определение “повестки дня” , то есть конкретной области противостояния и его принципов (обычно эти принципы соответствуют определенной области деятельности).

Сегодня в наиболее предпочтительном положении по-прежнему остаются США, чей комплекс целей — финансово-экономический, без отягощения какими-либо европейскими гуманитарными ценностями, — остается наиболее универсальным. В отличие от идеологической, религиозной или тем более этнической экспансии финансовая экспансия сама по себе никого не отталкивает a priori , поэтому круг ее потенциальных сторонников и потенциальных проводников максимально широк, как и возможности выбирать лучший человеческий и организационный “материал”.

В силу своего образа действий проводником финансовой экспансии объективно служит фактически всякий участник рынка.

Он может зарабатывать на финансовых рынках деньги для террористов, но сам его образ действий объективно — помимо его воли — превращает его в проводника интересов и ценностей США. Граница между сторонником и противником той или иной цивилизации (а не ее отдельных аспектов) пролегает по признанию того или иного образа жизни единственно правильным . Финансист принадлежит незападной цивилизации не тогда, когда он осуждает агрессии против Югославии или Ирака, но лишь если он готов отказаться от существования финансовых рынков и перейти к образу жизни представителя иной, незападной, цивилизации.

Универсальность и комфортность западных ценностей особенно важны при анализе одной из ключевых компонент глобальной конкуренции — ориентации элит погруженных в нее стран.

Подобно тому, как государство является мозгом и руками общества, элита служит его центральной нервной системой, отбирающей побудительные импульсы, заглушая при этом одни и усиливая другие, концентрирующей их и передающей соответствующим группам социальных мышц.

Хотя в среднесрочном плане национальную конкурентоспособность определяет эффективность управления, в долгосрочном плане на первое место выходят мотивация и воля общества, воплощаемые в его элите. А в силу того, что с началом глобализации конкуренция стала осуществляться в первую очередь в сфере формирования сознания, важнейшим фактором конкурентоспособности общества становится то, кто именно формирует сознание его элиты.

Если общество само формирует сознание своей элиты, оно сохраняет адекватность, то есть способность сознавать и преследовать свои цели.

Однако часто сознание элиты формируется извне. Это завуалированная форма внешнего управления. Так как дружба бывает между народами, а между странами наблюдается конкуренция, внешнее формирование сознания элиты всякого самостоятельно значимого общества осуществляется обычно его стратегическими конкурентами.

Понятно, что общество, сознание элиты которого формируется его стратегическими конкурентами, становится неадекватным. Цели его элиты соответствуют интересам его стратегических конкурентов, а для самого этого общества являются разрушительными.

Влияние на сознание элиты конкурирующего общества становится одним из важнейших инструментов, с одной стороны, ведущейся на уничтожение конкуренции, а с другой — установления тотального контроля глобальных монополий. Последние используют технологии формирования сознания часто эффективнее государств и превращают в исполнителей своей воли не только национальные элиты, но и международные организации и глобальное общественное мнение.

Понятно, что элита, сознание которой сформировано стратегическими конкурентами ее страны, обречена на предательство национальных интересов.

Но даже формирование сознания элиты ее собственным обществом не гарантирует ее ориентации на национальные интересы. Ведь члены элиты располагают значительно большими возможностями, чем рядовые граждане. Глобализация, которая предоставляет большие возможности сильным и большие несчастья — слабым, разделяет относительно слабо развитые общества, принося благо их элитам и проблемы — рядовым гражданам. С личной точки зрения членам элиты естественно стремиться к либерализации, предоставляющей им новые возможности, но подрывающей конкуренто-способность их стран и несущей неисчислимые беды их народам.

Это естественное разделение усугубляет угрозу превращения нацио-нальной элиты в антинациональную силу.

Критерий патриотичности элиты — форма ее активов . Как целое элита обречена действовать в интересах сохранения и приумножения именно собственных активов (материальных или нематериальных — влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, информации и так далее). Если они контролируются стратегическими конкурентами, элита начинает реализовывать интересы последних, превращаясь в коллективного предателя.