Именно в этот момент появился Стас. Он держал в руке букет роз и чувствовал себя страшно скованно. Освободившись от букета, который перешел в руки профессора, Стас стал способен принимать участие в беседе. Но зато профессор потеряла эту способность.

– Мой Боже, какие прекрасные розы, – произнесла Илга и уткнулась в букет, – как они пахнут! Спасибо, Стас. Но мне скоро улетать. Ты позволишь оставить эти цветы для вашей Оли? Для нашей. Можно мне так говорить?

– О чем базар! – загудел Стас. – Что тут обсуждать? Конечно. Ольга теперь наша. Общая. Вот и Ленька. И Мишка.

Стас смешался. Это было настолько необычно, что друзья принялись его внимательно рассматривать. Удовлетворенный осмотром, Мишка спросил:

– Я надеюсь, ты примешь участие в обсуждении?

– А зачем я сюда пришел? – парировал Стас и подсел к Илге.

Миша кратко повторил программу лечения: месяц здесь на лекарствах и физиотерапии. За это время надо сделать загранпаспорт. И отправить Олю в Швейцарию.

– Сколько времени она будет в горах? – спросил Миша.

Но вместо Илги ответил Стас:

– Сколько потребуется, столько и будет. Надо вот что сделать, надо ей учительницу английского подыскать. Пусть натаскает девочку, а то, сами знаете, ни попить, ни пописать не попросит.

– А я пока договорюсь с клиникой, – продолжила Илга, – я туда часто приезжаю, каждый месяц. На консультации. Там чудесно. Но очень дорого. День пребывания стоит около трехсот долларов, не считая лечения.

– Хорошо, – сказал Леня, – заплатим сразу за пару месяцев. А там посмотрим.

– Точно, – согласился Стас, – или сразу за три.

– Я думаю, что двух месяцев пока достаточно, – сказала Илга. – Итак, все решено. Мне еще надо собраться в дорогу. Пойду сказать до свидания этой девочке.

Пошли в палату все. Стаса опять облачали в необъятный халат, Илга то и дело поправляла его, Стас балдел. В палате Оля сидела у стола. Рядом находилась ее соседка Валюша. Оля только что закончила обедать. На столе громоздились чашки, тарелки, поодаль стопкой лежали книги. При виде врачей Оля и Валя вскочили, Валя начала быстро прибирать со стола.

– Оля, я уезжаю, – сказала Илга, – а эти цветы тебе.

Оля взяла букет и уткнулась в розы точно так же, как это недавно сделала сама Илга. А Валя засуетилась в поисках банки и побежала в туалет за водой. Мужчины разглядывали Олю, находя в ней разительные перемены. Красивая девушка с чуть вьющимися каштановыми волосами. Припухлые губы. Нежная тонкая кожа с чуть заметными голубыми прожилками. Она стояла, держа букет, и не находила места от смущения.

– Спасибо. А вы еще приедете?

– Не беспокойся, – ответила Илга, – мы с тобой увидимся. Об этом позаботятся эти господа.

Оля посмотрела на мужчин и застеснялась еще сильнее. Щеки ее порозовели. Тут ситуацию разрядила Валя, забрав цветы и пристраивая букет в банку с водой. Илга пожала Оле руку, и все, прощаясь, вышли из палаты.

Илга и Стас представляли счастливую пару. Он обнимал женщину и гудел:

– Так, мужики. Лечу на недельку. Или две. Оставляю на вас все дела. Смотрите. Девку берегите. А то…

И он показал огромный кулак. Илга, смеясь, обняла кулак обеими ладонями, но закрыть не удалось. А Леня спросил:

– Ты роуминг сделал?

– А як же! – ответил Стас. – Номер тот же. Звоните. А номера Илги записали?

– Да. Где ты остановишься?

– Да я заказал что-то. Мне ваучер дали. Разберусь. Илга поможет. Ну все. Мы пошли. А то посадка закончится.

Мишка и Леня решили где-то тяпнуть, отметить новый поворот в делах. Машина Стаса отвезла их в город, и они прошлись по центральной улице, заходя в разные питейные заведения. Однако выпивали не всюду. Мишка был готов выпить, но Леня останавливал его, приговаривая:

– Здесь ничего нет для приличных людей. Имей в виду, что ты тоже относишься к этой категории. Можешь мне поверить. Смотри, «Джонни Уокер», красная этикетка. Такую жидкость пьют докеры. Но ты же не докер, а доктор. Или я ошибаюсь?

– Докер, докер, – протестовал Мишка, – давай выпьем это виски.

– Ни за что!

И Леня увлек приятеля в следующее кафе.

– Вот. Здесь есть кое-что.

– Слава Богу, – отреагировал Мишка, – здесь и выпьем.

– Но немного. Налей нам, голубушка, два по пятьдесят «Катти Сарк».