Леня подышал на ее пальчики. А Оля продолжала, смеясь и имитируя говор то одного, то другого, рассказывать что-то очень ей интересное. Леня слушал только мелодию. Утром, едва он приехал, Романов сказал, что, по его мнению, все очень хорошо. И что начал лечение их доктор, ну, вы знаете, Михаил, очень грамотно. Что-то там правильно рассосалось, и теперь, после его лечения, не стоит ничего предпринимать. Просто забрать девочку. Пусть гуляет, спорт разумно, солнце умеренно. Питание, конечно. В ответ на Ленины сомнения, как же так сразу и тому подобное, Романов довольно улыбался:

– Все в порядке, проверено и перепроверено. И рентген, и узи, и все иные анализы. Полный порядок. Теперь замуж – давно пора. Рожать, кормить, ухаживать. И знаете что, за последнюю неделю плату вносить не надо. Все за счет клиники.

– Леня, ну, Леня. Ты меня не слушаешь, – теребила его Оля.

– Слушаю, – улыбнулся Леня, – очень внимательно. Ты обещала угостить их всех котлетами.

– Какими котлетами? – тонко засмеялась Оля. – Я же тебе рассказываю, как меня возили в Цюрих и как мы катались на катере по Лиммат.

– Понравилось?

– Ой, Леня! Так здорово!

– Хочешь еще?

– С тобой?

Леня посмотрел на нее загадочно.

– Тогда быстро собирайся. Мы уезжаем из клиники. Понятно?

– Да, – тихо сказала Оля, – насовсем?

– Конечно. Ты же полностью здорова. Давай собирайся, а я закажу нам отель в центре города.

Пока Леня советовался в регистратуре, куда лучше позвонить, чтобы снять отель прямо сейчас, пока звонил, пока втолковывал, что ему нужно два смежных номера, прошло полтора часа. Потом он перехватил в баре чашку кофе с рогаликом и вернулся в Олину комнату. Там творилось что-то странное. Несколько женщин, докторов и сестер, успокаивали Олю и друг друга. Они всхлипывали, обнимали девушку, говорили одновременно. Сравнительно спокойным оставался только профессор Романов, да и тот ласково поглаживал Олю, которая более всех заливалась слезами.

Леня стоял в дверях, наблюдая эту картину. Наконец Оля взглянула в его сторону, увидела его, легко подбежала и взяла его за руку. Леня вошел вместе с ней в комнату, поклонился присутствующим:

– I am very grateful to each of present for care of this little lady. – Потом добавил по-русски, обращаясь к Оле: – Перед отъездом в Россию мы еще приедем попрощаться. Хорошо?

И Оля радостно перевела эту фразу на немецкий, немного запинаясь. Все захлопали и стали выходить из комнаты. Леня пожал руку профессору Романову и поблагодарил его от себя и своих друзей. Тот улыбнулся и покинул комнату. Леня посмотрел на Олю, которая продолжала держаться за его руку. Освободил руку, обнял ее за плечи, наклонился и вдохнул запах ее шеи.

– Ну, смелее, – прошептал он, – нас ждут Цюрих, свободная жизнь, другие города и страны. И не забудь, нас ждут наши друзья, все, все. Пошли.

– Пошли, – чуть слышно сказала Оля.

И они вышли. Леня нес свой кейс и Олин чемодан. А Оля несла две небольшие пластиковые сумки и куртку, переброшенную через руку. Внизу они попрощались с дежурными и вышли к подъезду, где уже ждало такси.

Такси тронулось. Оля прижалась на сиденье к плечу Лени, посмотрела снизу на него и тихо спросила:

– А ты помнишь, что обещал меня отшлепать?

– Конечно. Но ты у меня паинька. За что же шлепать?

– Лень, а я вот возьму и нашалю.

И она уткнулась в лацкан Лениной куртки.

Леня валился с ног от усталости. Но все же ему было интересно наблюдать за Олей, робко рассматривающей обширное лобби, пока он оформлял комнаты в ресепшен. Потом она так же робко следом за ним вошла в блистающий лифт, уважительно покосилась на боя преклонных лет, который нес их сумки, осторожно шла по ковру по направлению к их комнатам. Но в комнатах девчушка дала себе волю. Она бегала из комнаты в комнату, выходила в коридор и вновь заходила через другую дверь, заглянула в обе ванные, нашла какие-то в них отличия, радостно сообщила о них звонким голосом Лене. Прилегла на кровать, потом посидела на пуфиках, которые легко на колесиках скользили по ковровому покрытию. Особый восторг вызвали халаты в ванных комнатах и фены, прикрепленные возле зеркал. Тут она дала себе волю: примерила оба халата – они, конечно, были длинны – и принялась включать и выключать фен, радостно ойкая. И пока он развешивал одежду, она непрерывно звенела, удивляясь и восхищаясь. Леня просто балдел от кайфа. Наконец он нашел в себе силы заставить ее на минутку остановиться, попросил разложить в шкафы содержимое чемодана и сумок. И напомнил ей, что надо принять душ, после чего они пойдут перекусить. Пока она, мурлыкая, разбирала чемодан, Леня прилег на кровать.

Вчера он заказал такси на ранний час, чтобы в пять утра быть в аэропорту, и, естественно, не выспался. Перед полетом, как обычно, выпил соточку коньяку, в самолете тоже чем-то поили. В Цюрихе взял такси, добрался до клиники, провел в ней несколько часов, потом возился с заказом отеля и прочее. И вот, наконец, они у себя в номерах. Надо бы позвонить Стасу, а чего, сотовый с ним, где, кстати, он? Да, вон на столике. Но руки отяжелели, и Леня почувствовал, что проваливается в сон.

Проснулся он тихо. Секунду не мог понять, где он. Вспомнил. Возле него на пуфике сидела Оля; взгляд ее был обращен за окно. Почувствовав, что он проснулся, она перевела взгляд:

– Ой, Леня, я вышла из ванны, а ты спишь. Хотела прикрыть шторы, но как их двигать, не знаю. Все равно уже темнеет.

– Так ты что, так и сидела рядом?

– Ага. Ты так спишь интересно. Губами делаешь так, – она показала, – как будто сомневаешься в чем-то.

Леня засмеялся.

– Пошли ужинать. Или ты не голодная?

– Быка бы съела! – Оля выпрямилась на пуфике и повела грудью, обтянутой узкой кофточкой. – И время обеда в клинике давно прошло.

– Ну что же. Пойдем поищем быка.