– Чья бы корова мычала! – ответила я и поморщилась.

Голова начала болеть сильнее, глаза ломило.

– Детка! – засмеялся он. – Слушай меня. Выпей пиво, сразу полегчает.

Антон протянул мне свой бокал. Но я покачала головой и сползла с кровати.

– Пойду кофе сварю, – пробормотала я, накидывая халат.

Но отправилась в ванную и сразу забралась под душ. Дверь открылась, появился Антон. Он встал у стены, отпил пиво и стал смотреть, как я моюсь. Меня это смущало, но я старалась не обращать внимания. Он был, по своему обыкновению, голый. Скоро я заметила, что началась эрекция. И отчего-то начала злиться. Я мгновенно выключила воду, наспех вытерлась и накинула халат.

– Ты такая аппетитная женщина, – вкрадчиво сказал Антон, блестя глазами, и обхватил меня.

Я хотела закрыть дверь, но ему явно не терпелось. И через секунду я уже оказалась развернутой к раковине. Антон наклонил меня и прилип сзади.

– А вы тут! – услышала я минут через пять невозмутимый голос Саши. – О! Прошу прощения!

– Ничего, ничего, – ответил Антон и не подумал остановиться.

Я резко освободилась, опустила полы халата и увидела Сашу. Он стоял в проеме двери, пил пиво и глядел на нас.

– Хорошо смотритесь, – заметил он. – Вам бы в порно сниматься.

Он двинулся на кухню, а я глянула на улыбающегося Антона.

– У тебя что, так принято? – разъяренно спросила я. – Или тебе доставляет удовольствие демонстрировать свои половые акты друзьям?

– Что ты, зая? – опешил он. – Это Сашка идиот! Не волнуйся! И потом мы с ним, как я говорю, «молочные братья».

– Это еще что такое? – с подозрением спросила я, запахнула халат и начала завязывать пояс.

– Ну, это… а ты не знаешь? – удивился он и поднял с полочки стакан с недопитым пивом.

Я отрицательно покачала головой. Потом взяла расческу и занялась приведением волос в порядок.

– Мы частенько е…ем одну девушку вдвоем, – после паузы сообщил Антон и захихикал.

– Ну-ну, – пробормотала я. – Можно без мата? А то и так тошнит.

– В Токио прикол был. Мы пошли гулять с ним, просто так, не думай! Денег на шлюх все равно не было. И случайно встретили русскую девушку. Она так обрадовалась, что мы тоже русские! Работает в Токио уже семь лет, сказала, что устроилась туда, чтобы на квартиру в Москве накопить. Повела нас к себе. Дом прямо как наши высотки семидесятых годов, квартира крохотная и пустая, правда, две комнаты. В одной на полу плоские подушки и циновки, во второй матрас и валик в изголовье. И вся ее мебля. Звали ее, кажется, Олеся. Она нам чай приготовила, а потом на радостях дала бесплатно. Обоим по очереди, а потом и вместе.

– Не хочу больше про все это слушать! – окончательно разозлилась я. – Заткнись!

– А что такое, лапа? – искренне удивился Антон. – Обычное дело!

Я вышла из ванной и отправилась на кухню. Саша в фартуке, что меня немного насмешило, готовил яичницу с колбасой. Его вид был ужасен. Лицо опухло, глаз заплыл, ободранная щека приобрела все оттенки лилового.

– Красавец какой! – озабоченно проговорил Антон. – Хорошо, что вчера позвонил и отпросился на неделю!

Мы сели за стол. Я чувствовала себя неважно. Во-первых, я никак не могла понять, с чего вчера так сильно напилась. Во-вторых, присутствие Саши начинало утомлять. Но после обеда он внезапно засобирался домой. Антон искренне огорчился и начал уговаривать его остаться еще на день.

– Сейчас гулять пойдем, – говорил он. – Потом пивка еще купим, вечером телевизор поглядим. А, Сашок? Оставайся! Чего тебе дома делать?

– Ты бы у хозяйки вначале спросил, – пробормотал Саша и посмотрел на меня виновато.

– У какой хозяйки?! – искренне изумился Антон и тут же расхохотался. – Ах да! Совсем забыл, что я же уже женат! Оль?

– Я думаю, – медленно начала я, – что Саше не совсем приятно гулять в таком виде.

– Вот-вот! – явно обрадовался тот. – Оля права! Я уж лучше возьму такси – и домой. И пока не заживет все это, носа не высуну. К тому же заниматься надо. А то я сейчас редко репетирую. Кое-что подучить хочу, отшлифовать. Ты помнишь, Антоха, 22-ю симфонию Гайдна? – оживился он.

Антон заерзал на стуле и закивал. Потом радостно заговорил:

– А как же! Изумительная музыка! Но там, насколько я помню, развернутое соло для двух рожков.

– Ага, – согласился Саша. – И один из них – я! – с гордостью добавил он.

Я глянула на его довольное лицо с огромным синяком, заплывшим глазом и багровыми ссадинами и неожиданно начала смеяться. Они замолчали и уставились на меня. Но я никак не могла остановиться. Уже слезы потекли из глаз, но смеялась и смеялась, показывая рукой на лицо Саши. Антон вдруг прыснул, потом сказал:

– Да, картинка еще та! Такой солист с опухшей рожей и подбитым глазом трепетно выводит соло на английском рожке.

И он тоже начал хохотать. Саша вначале смотрел на нас немного обиженно, но живость характера и буйная фантазия взяли свое, и он тоже расхохотался.

– А для полноты картины, – захлебываясь, говорил он, – второму солисту глаз подобью.

– Но с другой стороны! – живо откликнулся Антон. – И будете как близнецы-братья с подбитыми глазами и английскими рожками.

– Представляю! – хохотал Саша. – Черные фраки, белоснежные рубашки и такие непрезентабельные рожи! Ой, не могу!