– Сегодня приедешь?

– Конечно. Вот выгоню этих ушлепков и сразу приеду, потом будет некогда.

Парень со вздохом отлип от стены, к которой его прижала подруга. Он уже понял, что если расскажет все ее родителям, то будут сильные обиды. А ругаться парень как раз не хотел.

Они все еще стояли в обнимку в проходе между комнатой и гостиной, когда дверь открылась, и выглянул Елисей.

– Кто собирал аптечку?

– Я, - Васька повернула к нему голову.
– А что такое? Озверин положить забыла?

– Вот это тебе зачем?
– парень помахал в воздухе парой пакетиков с презервативами. Глеб моментально стал напоминать быка, перед носом которого помахали тряпкой.

Что тут началось! На шум и вопли ревнивого Васькиного воздыхателя прибежали родители. Елисей, похоже, уже сто раз успел пожалеть, что вообще сунулся со своим вопросом. Глеб орал и потрясал кулаками в воздухе, обвиняя Ваську во всех грехах, в том числе и в спусках лавин. Девушка, красная как помидор, кричала, что всегда кладет это в аптечку. И совсем для того, чтобы сразу же воспользоваться.

– Да и вообще, - сказал Паша, когда Глеб замолк.
– Пусть лучше с ними, чем без них. Так хоть не залетит и не подхватит ничего.

Зря он это сказал. Скандал вышел на новый виток. Мама услышала про лавины и теперь капала себе валерьянку пополам с пустырником. Эту смесь она зачем-то пыталась сунуть в руки Глебу. Васька психанула, схватила злосчастные пакетики и с криком "Достали вы уже все" - выкинула их в окно. Потом велела всем гостям выметаться.

Первым ушел Глеб, громко хлопнув дверью и сказав, что позвонит, когда она успокоится.

Пашка и Елисей задержались минут на пять.

– Давай тогда остальное соберешь сама, - брат топтался возле выходной двери.
– Надеюсь, вы не сильно поругались?

– Нет, скоро сам позвонит. У него же ревность...

– Извини, - вдруг проговорил Елисей.
– Я не думал, что будет такая реакция. Жаль, что так получилось.

– Забей, - отмахнулась Василиса.
– У меня еще две упаковки где-то валяются, я просто оттуда достану. Глеб, дурачок, не понимает, что я их вожу не для того, чтобы ему изменять, а только потому, что так будет лучше. А ты в следующий раз думай прежде чем что-то спрашивать.

– Ладно, - с серьезным видом пообещал Елисей.
– В следующий раз я спрошу, не для меня ли ты их приготовила.

Тапок в виде пушистой собаки ударился об косяк, рядом с которым секунду назад маячил Елисей.

– Мама, напои Ваську валерьянкой!
– донеслось уже из-за двери.

– Напою, - Евгения Станиславовна погрозила дочери кулаком.
– Иди, собирай свой рюкзак. Папу попроси, чтобы помог, а то он у меня на кухне сейчас всю начинку для пирога съест.

– Ладно, - Василиса убежала в комнату, крикнув по дороге.
– Пап, мама там для тебя еду жмотит, так что идем, лучше мне поможешь!

– Васька, - рявкнула мама ей вслед.
– Не посмотрю, что взрослая - дам ремнем за такое наглое вранье.

Но девушка уже закрылась в комнате.

– Да-а-а-а, работы тут еще непочатый край, - она осмотрела свою комнату, обычно аккуратную и уютную, а сейчас пребывавшую в состоянии разрухи. На кровати и столе лежали вещи, которым полагалось уже быть в рюкзаке. На полу валялась защита, палки и лыжи, а также два рюкзака. В один, семидесятилитровый, полагалось уложить вещи, а с другим, двадцатилитровым, Василиса собиралась кататься. В него же она сложила злосчастную аптечку, пакет с нижним бельем и прочие мелочи. На самый верх аккуратно убрала нетбук и фотоаппарат, выпрошенный у отца. Задумчиво подергала себя за выбившуюся из хвоста прядь и зевнула. По идее, если она хотела поехать к Глебу, то пора было уже вызывать такси. Но на полу оставалась еще примерно половина вещей, а совесть шептала, что надо сначала все собрать, а уже потом ехать. В результате, Василиса оставила упаковку защиты и лыж на последний момент, а сама не выдержала и уехала к Глебу. Тот уже успел успокоится, позвонил и долго извинялся.

– Ох, Васька, - мама смотрела, как девушка торопливо натягивает ботинки.
– Глеб, конечно, мальчик хороший, но ты в нем уверена?

Василиса выпрямилась и сдвинула за затылок вязаную шапку.

– За четыре года он мне не надоел, я его на измене не поймала, а такие приступы ревности говорят о том, что Глебка меня любит.

– Ага. Или говорят о том, что у человека совесть нечиста. Ладно, позвони, как доедешь.

– Позвоню, - девушка выскочила на лестничную площадку, где почему-то всегда попахивало кошками. Мама уже не раз деликатно намекала, что Глеб может гулять на сторону. Сначала Василиса беспокоилась, ведь, как говорится, мама человек опытный, может, заметила что-то. Но потом успокоилась, Глеб не давал ни малейшего повода. Да и Динка, после тщательного допроса, подтвердила, что парень, хоть и пользуется бешеной популярностью, на других девушек не смотрит. Васька не видела причин не верить близкой подруге. Поэтому теперь намеки о неверности Глеба, она списывала на то, что люди просто видят его внешность. И считают, что он не может быть верным любящим парнем.

Отъезд, казавшийся таким далеким, внезапно подступил вплотную. А время, которое последнюю неделю тянулось резиной, вдруг резко ускорилось.

Накануне отъезда Василиса спала как младенец. Ей снились заснеженные вершины и крутые спуски, по которым разноцветными горошинами катились райдеры. А лавины почему-то напоминали крупногабаритных лебедей и прыгали по горам, исполняя диковинный танец. Один такой лебедь оказался совсем близко от Васьки и вдруг рассыпался мириадами снежных сверкающих хлопьев. Девушка взвизгнула и проснулась одновременно со звоном будильника. В комнату заглянула мама.