Шрифт:
— Вы, кузен, — сказала она, — имеете только четырнадцать лет, но постоянные экспедиции в горы придали вам развитие и силы почти взрослого мужчины. Скажите же мне теперь, думаете ли сделаться ученым или, что почти одно и то же, духовным. Говоря о лошади и блестящем платье я полагала, что сделаю вам удовольствие.
— Благодарю вас за это, Одилия. Поверьте мне, я пойду только дорогой моих предков. Но я люблю вас, и всякая разлука с вами меня огорчит.
Одилия рассмеялась.
— Очевидно, — шутила она, — для того, чтобы вы сделались великим воином, необходимо мне постоянно находиться возле вас. Это очень мудреная задача!
Паж побледнел.
— Нет. Одилия, о нет! Среди опасностей я больше всего дрожал бы за тебя. И случись с тобой какое-нибудь несчастье, я даже не знаю, что бы я сделал…
Слова эти были произнесены с силой и энергией взрослого человека, а не четырнадцатилетнего юноши, каким был Рауль.
Яркий румянец зажег щеки Одилии. Желая сохранить кажущееся равнодушие девушка поспешила взять книгу и притворилась, будто углублена в чтение.
Рауль, немного смущенный, занялся своими травами. Он только пришпилил стебель дикой лаванды к листу бумаги с надписью: «возбуждает чихание», когда вошел Шато-Моран.
— Что это я вижу! — воскликнул он. — Рауль пишет, Одилия читает. Вы, мои дети, вероятно, забыли, что через два часа мы уезжаем. Помните мое желание, чтобы вы оба сияли красотой. Посмотрите на меня и возьмите пример со старика.
Граф одет был с чрезвычайной пышностью. Его величавую фигуру украшал полный военный наряд. На шее были надеты знаки его высокого сана, а длинные белые волосы волнами падали на плечи.
Одилия и Рауль подбежали к графу и поцеловали его.
— О вы, мои дорогие! — шептал старик со слезами на глазах. И глядел на них взором, полным меланхолической радости, свойственной старым людям, вспоминающим свою прекрасную молодость.
Все трое они составляли прекрасную группу: прекрасный старик и двое детей, сближенных искренней привязанностью.
Одилия первая вырвалась из объятий отца и убежала одеваться. Шато-Моран обнял еще раз Рауля и сказал:
— Не надо быть таким ребенком, мой юноша! Твой отец был храбрым дворянином. И ты должен быть таким же. Советую тебе бросить эти растения, травы и насекомых. Я желаю превратить тебя в великого воина. Иди и оденься, как приличествует дворянину.
В своей комнате Рауль нашел полную одежду, носимую в те времена дворянами: он надел ее с радостным чувством и через полчаса уже объезжал на замковом дворе свою белую лошадку с ловкостью и энергией опытного наездника.
Он был безукоризненно красивый и ловкий юноша. Все обитатели замка Роквера любили молодого пажа.
Вскоре вышла из комнат Одилия, казавшаяся в своем наряде красивее самих ангелов, и села в седло на свою породистую и горячую кобылицу.
Шато-Моран, осмотрев, все ли в порядке, подал знак для отъезда.
XIV
Принцу де Булльону в описываемое время было двадцать шесть лет, через год кардинальская шляпа должна была украсить его голову, а благочестивый Фенелон считал его в числе своих друзей. Тем не менее принц очень ценил светские развлечения и удовольствия молодости.
Праздник, им приготовленный, сиял великолепием. Около двух тысяч дворян савойских из всех окрестных провинций, не исключая и Парижа, наполнили Клермон. Хроникеры того времени повествуют, что многие дамы города Клермона, даже через девять месяцев после этого, кормя своих новорожденных детей, все еще с восторгом рассказывали о чрезвычайной любезности гостей, явившихся на праздник де Булльона.
Но что бы там ни было и какие бы последствия ни вытекли от чрезмерной любезности гостей к дамам, во всяком случае невозможно отвергнуть, что все сословия веселились от всего сердца, и горожане наравне с дворянами. От заставы Иссуар, которой въехал в город Каспар д'Эспиншаль, до противоположной заставы Риом, в которую въехал Шато-Моран, все дома были украшены цветами и флагами. Из всех окон выглядывали широкие лица буржуа, улыбающиеся, с раскрытыми ртами, напоминая собой разрезанные дыни.
Праздник длился на три отдела или, вернее, было три праздничных дня.
В первый день происходил большой турнир и увеселения для народа: столбы для лазания, карусели, качели и тому подобное.
На второй день были назначены маскарад, публичный бал, стрельба в цель и вечером представление на сцене, устроенной под открытым небом, для большего удовольствия и восхищения клермонцев.
Третий день завершал празднество большой охотой в лесах Комброни и Сент-Валентена.
А так как из наших читателей вряд ли кто интересуется знать имена влезших на столб или отчетом о степени впечатления, произведенного на почтенных буржуа представлением бродячей труппы артистов, изображавших дона Яфета в Армении, то мы и перейдем прямо к третьему дню, в леса Комброни, где происходила охота и где мы снова встретим всех лиц нашего рассказа.