— Ах вы, плуты! Что же значат слова лакея, только что меня встретившего?

— Значат, что мы желали быть деликатными. Арестуй мы вас на дворе Пале-Рояля, вы бы наделали шуму. А теперь дело пошло глаже и вы, как воробей, сами влезли в клетку.

— Ну, что касается этого, могу вас уверить, вы ошибаетесь…

И разбив кулаком одно из окон кареты, старик высунул голову и крикнул: «На помощь!»

Но экипаж охраняли всадники. Старика схватили, оторвали от окошка и объявили: еще один крик, и мы вас застрелим.

Шато-Моран задрожал: он вдруг узнал в одном из мнимых полицейских, скакавших возле кареты, доверенного слугу Каспара д'Эспиншаля, знакомого и ему хорошо, Иеронима Паскаля.

— Это только засада! — подумал старый граф. И сейчас же в голове его сложился план действий. Опустив голову и закрыв глаза он притворился покорившимся. Но когда карета достигла многолюдной части города и поехала тише, он вдруг протянул руки и схватил оружие своих сторожей. Кричать было опасно. Сбиры попытались одолеть старика без шума. Но старик имел стальные мускулы и, выкрутив руки сбирам, отнял пистолеты, восклицая:

— Теперь, господа, моя очередь! Говорите правду, или я, клянусь честью дворянина, прострелю вам головы.

Сбиры переглянулись в ужасе.

— Кто вы такие? Не на службе ли вы у Каспара д'Эспиншаля?

— Мы на службе у де Гиза.

— Как зовут мошенника, который охраняет карету?

— Паскаль.

— Очень хорошо. Теперь отворяйте каретное окно или я застрелю вас.

Окно было отворено. Прицелившись в Паскаля, Шато-Моран велел ему остановить экипаж и выпустить его, так как он опознан. Но Паскаль скрылся за каретой и велел кучеру ехать скорее. Карета понеслась в галоп. Напрасно старый граф звал на помощь, дверцы экипажа были крепки, а кони неслись стрелой. Но на базаре толпа заинтересовалась странной сценой и остановила лошадей.

— Прочь! — крикнул Паскаль. — Мы отвозим до границы изгнанника.

— Это ложь! Ложь! — вопил Шато-Моран.

— Покажи нам приказ! Королевский приказ! — шумела толпа.

Паскаль достал пергамент с королевской печатью. Это был бланк, украденный у принца де Гиза, в который Каспар д'Эспиншаль вписал нужный ему приказ.

Проходящий мимо солдат обратился к толпе, приказывая разойтись и не мешать исполнению королевской воли.

— Это ложь! Ложь! — снова закричал взбешенный старый граф. Но его назвали просто сумасшедшим и готовы были предать воле сбиров. Вдруг подбежал Рауль.

— Посылай сейчас уведомить обо всем Телемака де Сент-Беата! — крикнул ему Шато-Моран.

— Телемак де Сент-Беат уже уведомлен и подъезжает сюда.

В эту минуту Паскаль скомандовал, и карета снова покатилась. Но ехать без остановки было невозможно. На крик арестанта сбежалась толпа, почти ежеминутно надо было показывать королевский приказ и просить расходиться. На углу улицы Мер и Мартина стояли полицейские. Паскаль обратился к ним, попросил помощи.

Началась свалка. Взбешенный Шато-Моран выстрелил раз и ранил полицейского.

На него кинулись с алебардами, но он закрыл себя двумя мошенниками, сидевшими в карете, и снова выстрелил. Один из всадников, ехавших с Паскалем, упал.

Карета остановилась. Полицейские угрожали арестанту. Чья-то рука уже схватила его за плечо. Но Рауль ударом шпаги отсек дерзкую руку. Тогда Шато-Моран, в свою очередь, обнажил палаш, который у него забыли отнять.

В это мгновение пятнадцать всадников, под командованием Телемака де Сент-Беата, догнали карету. Полицейские должны были уступить.

— Держите этого мошенника! — крикнул кавалер, показывая на Паскаля.

Но хитрый любовник Инезиллы не ждал конца проигранного дела и ускакал по направлению к отелю де Гиз; за ними бежали лакей и мнимые помощники полиции.

Захватив раненных графом и Раулем, Телемак де Сент-Беат велел ехать к жилищу де Новиона.

Вечером об этом происшествии доложили королю. Людовик XIV пришел в ужасный гнев и отдал приказание арестовать Каспара д'Эспиншаля, где бы он ни находился. Из города никого не велено было выпускать без приказа, подписанного канцлером Сегиэ или лейтенантом полиции.

Каспар д'Эспиншаль жил в левом павильоне отеля Турнель, который, как известно, в то время принадлежал Генриху де Гиз. Дворец этот, благодаря высокому званию своего господина, был совершенно надежным убежищем. Граф д'Эспиншаль знал это и просто подшучивал над строгими приказаниями короля.

Вокруг фамилии Гизов всегда группировалось негодование. Ришелье, правда, усмирял принцев лотарингских, но и во времена заговора де Суассона, и во времена Фронды, и даже в царствование Людовика XIV гордые принцы Гизы не очень-то покорствовали перед королями. За это король ненавидел Генриха Гиза, но не хотел нарушить неприкосновенности его дома.