– Бесстрашных людей не бывает, Леша, – сухим, незнакомым доселе голосом прошелестел он. – И я среди них самый главный трус… Тебе кажется, что мое поведение бесстрашно? Ох, если бы… От безвыходности все, Леша, от нее. Я же трус настоящий… всего боюсь. Боюсь выйти на улицу и за пару минут подцепить новый вирус, от которого умру за сутки. По той же причине боюсь сближаться с женщинами. Боюсь хулиганов с арматурой в темном подъезде. А еще боюсь за тех, кто рядом – ведь в любую минуту что-то может произойти, что-то нехорошее, а я не смогу ничем помочь…

Эта неожиданная исповедь исходила из Павла так же плавно, как машина скользила по гладкому полотну моста. Матвеев слушал внимательно, стараясь не упустить ни единого слова, вновь и вновь, все сильнее и глубже узнавая этого странного человека в летном шлеме и окровавленной рубахе.

– А еще я боюсь бедноты, дряхлой старости, пожара в квартире и новых терактов в центре города… Боюсь, что друг предаст или подруга изменит. – Он закусил еще одну сигарету, но прикуривать пока не спешил. – Боюсь рэкетиров, произвола отмороженных ментов и чиновников, мошенников. Боюсь купить отравленную колбасу в магазине и навсегда угробить здоровье. И после этого ты называешь меня бесстрашным?

Павел улыбнулся потаенным мыслям, глядя прямо перед собой. Покачал головой, словно умиляясь наивности напарника. Прикурил, выдыхая дым в чуть приоткрытое окно. В машину ворвались приглушенные звуки ночного города.

– Перечисленного боится любой человек, – наконец ответил Леша, рассматривая свои руки, все еще испачканные в земле. – Любой здравомыслящий, конечно. Но из особняка Капкана меня вытащил не Максим, которого я и не знаю-то. Оттуда, прямо за шкирку, меня вытащили вы. И что такое настоящая храбрость, как не искусство жить со своими страхами, умея в нужный момент их перешагнуть?

– Да ты прямо философ, Лешка, – усмехнулся Покрышкин, постаравшись разрядить атмосферу.

Не удалось, и он снова покачал головой.

– Нет, я не философ… Но храбрость – это когда только вы знаете, как вам страшно в данный момент. Это сказал писатель Франклин Джонс, вот он, похоже, был философ.

– Если вы спокойны, когда вокруг все теряют голову, – чуть теплее улыбнулся Павел, – возможно, вы недооцениваете серьезность ситуации. Это поговорка военных американских моряков, и вот там философов точно хватает…

– А еще вы точно не трус, раз можете признаться в робости, – улыбнулся в ответ Алексей, – причем не только себе, но и малознакомому человеку, вроде меня.

– Ну, завернул, чертяка, – дернул шеей Павел, коротко хохотнув.

Длинные ремешки шлема щелкнули друг о друга. И в этот самый момент Матвеев вдруг увидел, как в машину вернулся его прежний шеф – неунывающий, крепкий, улыбчивый, даже несмотря на разбитые губы.

Угнанный у бандитов электромобиль выехал с моста, и в душу Алексея стали закрадываться первые подозрения. Почти сразу они подтвердились, и вскоре у него не осталось ни малейших сомнений о конечной точке поездки. Именно в этом дворе на них напали сотрудники службы безопасности неизвестной корпорации, имеющей отношение к психотропной программе. Именно тут жил Мастер-Чиф, отшельник и виртуоз своего дела.

На этот раз Покрышкин решил парковаться еще дальше, в незнакомых Леше дворах. Забрав пакет с провизией, бросили машину, даже не заперев. Стараясь держаться улиц там, где освещение не работало или давало сбой, двинулись в сторону двухэтажного домика Мастер-Чифа. Украдкой, оглядываясь на каждом шагу, будто воры, они добрались до дверей, позвонили.

Конечно, он уже заметил их, причем еще на подходе. А потому ждал у входа, открыв мгновенно и впустив. В руках старика, каким его и запомнил Матвеев, был зажат дробовик.

– Святой Исидор Севильский, ты был на бойне? – Он без церемоний втащил гостей внутрь, наспех осмотрев улицу и захлопывая дверь. – Паша, да на тебя смотреть страшно! И вы, молодой человек, здравствуйте…

Леша лишь вежливо кивнул в ответ, а Покрышкин скривился, словно съел горсть недозрелого винограда.

– Ой, не начинай, Мастер… Небольшая передряга, так уж вышло. Прости, что не позвонил перед приездом. – Павел прислонился спиной к стене подъезда. – Если проведешь на кухню, я все расскажу. Жрать охота больше, чем курить…

– Конечно, проведу, – вздохнул Роман Давидович, вешая ружье на плечо. – И даже подберу тебе что-то из одежды. Нельзя же разгуливать по улицам, словно ты последователь Джека-потрошителя…

Шаркая ногами по полу, он повел их в кухню, когда-то до перестройки бывшую целой двухкомнатной квартирой. Тут тоже встречались подвижные манекены, создававшие видимость многочисленности жильцов, но Леша уже почти привык, не обращая на их однообразные движения никакого внимания.

– Печь, холодильник, вода – все в вашем распоряжении. – Широким жестом Мастер-Чиф обвел современную, хоть и грязноватую кухню. – Я поднимусь наверх, поищу одежду…