Напарник не ответил, не пошевелился. Голова повернулась набок. Рот открыт, язык высунут. Ничто не свидетельствовало о том, что в Пашку стреляли или хотя бы ударили.

– Может, его током тряхануло? – догадался Чудилов, вспомнив звук электрического разряда.

Пашка слегка пошевелил рукой.

– Жив…

Чудилов осмотрел тайник с оружием. Нигде не было видно подведенных проводов. Он даже заглянул в бра над кроватью. В патронах белели матовые энергосберегающие лампочки, так что и оттуда током напарника ударить не могло. Чувствуя, что у него понемногу начинает «ехать крыша», он подошел к зеркальному шкафу. Одна створка была сдвинута, за ней высились пустые полки, на полу кучей валялись женские шмотки. Держа пистолет наготове, Чудилов отодвинул вторую зеркальную створку, сбросил на пол платья, висевшие на плечиках.

– И тут пусто. Нервы шалят, – решил Чудилов. – Очухается Пашка, сам расскажет.

И тут от входной двери долетел звук. Кто-то уверенно зазвенел связкой ключей.

«Так может вести себя только хозяйка квартиры», – тут же сообразил Чудилов. Любой взломщик, типа него самого, сперва непременно позвонил бы и выждал.

Опытный охранник никогда не терял присутствия духа. Еще не хватало, чтобы женщина с порога завизжала на весь дом, увидев в прихожей труп. Он за ноги оттянул мертвого кавказца в спальню, прижался спиной к стене.

Провернулся ключ в замке. Открылась и закрылась дверь. Маша даже что-то напевала.

«Одна притащилась. Это хорошо».

Чудилов, хищно улыбнувшись, вышел из спальни. Женщина стояла перед зеркалом в домашнем халате, шлепанцах, в руках держала сложенные вдвое газеты, на пальце болтались ключи от квартиры. Охранник Глотова даже успел подумать – почему хозяйка одета по-домашнему? Если ходила за почтой, то почему они не пересеклись внизу?

«Могла к соседке зайти», – придумал он приемлемое объяснение и приложил палец к губам, показывая, чтобы женщина не вздумала кричать, а стволом пистолета указал на дверь в гостиную.

Маша широко открыла глаза, а потом часто закивала. Мол, во всем буду слушаться.

– Сюда, сюда, – зловеще проговорил он. – И очень хорошо подумай, припомни, где сейчас твой муженек? А не вспомнишь, плохо тебе будет. Очень плохо.

Тяжелый глушитель его пистолета не дал бы ошибиться направлением. В гостиную, и только туда. К виду двух тел в спальне женщина явно не была готова. Такие мелочи Чудилов учитывал всегда. Не хватало визга на весь дом.

– Я вас поняла, – прошептала Маша и сделала шаг.

Сложенные газеты слетели с ее руки, и тут же прозвучал выстрел из короткого дамского револьвера, прятавшегося под ними. Чудилов дернулся и с недоумением уставился на расплывавшуюся по его груди кровь.

– Сссучка... – прошелестел он заплетающимся языком и, даже не целясь, запоздало вдавил спусковой крючок.

Пистолет лишь сухо щелкнул – затвор не был переведен в боевое положение. Ствол с массивным глушителем безвольно опустился, указав в пол.

– Уделала, сссучка... – уже еле слышно проговорил Чудилов, оседая на ковер, и в его голосе слышалось больше обиды, чем боли и отчаяния, вместе взятых.

Маша перевела дыхание, положила на полочку пистолет, вытащила из кармана халатика массивный электрошокер и шагнула в спальню.

Небо над имением девятнадцатого века по-прежнему затягивали низкие облака, но стало светлее. Ветер спал, дождь прекратился. У хозяйственных ворот было тихо и безлюдно. Лишь зеркально поблескивали окна домика охраны. Зачем ходить, всматриваясь в пейзаж, если о любом перемещении своевременно «доложат» многочисленные камеры наблюдения?

На аллейку из запущенной части парка вывернула колонна машин. Первой шла грузовая «Газель», за ней – четыре черных лакированных джипа. За рулем грузовика сидел Тангаев и внимательно посматривал в зеркальце заднего вида – не отстали ли другие машины. Из сторожки возле ворот появилась охрана, четверо крепких мужчин с автоматами. Такого раньше не происходило: к своим выходили без оружия, а ворота открывались без лишних разговоров. Охранники загородили собой выезд, старший махнул рукой, показывая, чтобы колона остановилась. Тангаев зло вдавил педаль тормоза и зашагал к вооруженным людям, на ходу опуская на глаза солнцезащитные очки.

– Мы спешим! – крикнул он. – В чем дело? Открывай ворота. Вас что, не предупредили?

Полевой командир остановился в нескольких шагах от старшего смены охранников, левую руку держал в кармане куртки.

– Предупредили, – прозвучало в ответ.

– Так и открывай. Не поймешь ваше начальство. Сами сказали, что до четырех часов дня мы должны выехать, а теперь задерживаете.

– Выедете. Только мы сперва осмотрим машины.

Охранник Глотова сделал шаг вперед, однако Тангаев остановил его решительным жестом.