Шрифт:
Юрий Гагарин:
– «Заря-1», я «Кедр». Вас понял.
Анатолий Кириллов:
– Ключ на старт! Юрий Гагарин:
– Понял.
В этот момент оператор главного пульта повернул специальный ключ, доставшийся в наследство от немецких стартовых устройств.
Эта простая манипуляция запустила сложнейший процесс взаимодействия систем, составлявших ракету-носитель и космический корабль «Восток». На пульте немедленно осветились многочисленные транспаранты, сигнализирующие об исправности тех или иных блоков. Анатолий Кириллов:
– Протяжка один! Продувка!
В этот момент многочисленные камеры сгорания «продулись» сжатым азотом. Сергей Королев:
– «Кедр», я «Заря-1», дается продувка.
Юрий Гагарин:
– Понял вас.
Теперь нужно было закрыть дренажные клапаны на кислородных баках – их держали открытыми до самого последнего момента, потому что жидкий кислород быстро испарялся и его запас внутри приходилось пополнять.
Анатолий Кириллов:
– Ключ на дренаж!
9:04
Сергей Королев:
– «Кедр», я «Заря-1». Ключ поставлен на дренаж.
Юрий Гагарин:
– Понял вас. Я «Кедр».
9:05
Анатолий Кириллов:
– Есть ключ на дренаж. Есть дренаж.
Сергей Королев:
– У нас все нормально. Дренажные клапаны закрылись.
Юрий Гагарин:
– Понял Вас. У меня все нормально. Самочувствие хорошее. Настроение бодрое. К старту готов. Прием.
Сергей Королев:
– Отлично.
9:06
Сергей Королев:
– «Кедр», я «Заря-1». Идут наддувы, отошла кабель-мачта, все нормально.
Юрий Гагарин:
– Понял вас, почувствовал. Прием. Слышу работу клапанов.
Сергей Королев:
– Понял вас. Хорошо.
Наддулись топливные баки, придавая всей ракете необходимую жесткость. Отошла кабель-мачта, связывавшая системы ракеты со стартовым комплексом. Оставалось подать только одну команду. И эта команда раз и навсегда изменила мир, разделив историю человечества на две, пока неравные, части.
9:07
Анатолий Кириллов:
– Зажигание!
Сергей Королев:
– Дается зажигание. «Кедр», я «Заря-1».
Юрий Гагарин:
– Понял, дается зажигание.
Турбонасосный агрегат раскрутился, загоняя топливную смесь к форсункам. Керосин, смешиваясь с жидким кислородом и поступая одновременно в 32 камеры сгорания центрального и боковых блоков, воспламенился от пироустройств. Из-под ракеты ударила струя огня. Взметнулась пыль.
Анатолий Кириллов:
– Предварительная!
Сергей Королев:
– Предварительная ступень.
Двигатели ракеты-носителя «Восток» вышли на режим начальной тяги.
Анатолий Кириллов:
– Промежуточная.
Давление в камерах сгорания быстро увеличивалось.
Анатолий Кириллов:
– Главная.
Двигатели с ревом вышли на полную мощность.
Анатолий Кириллов:
– Подъем!
Ракета оторвалась от стартового комплекса, медленно поднимаясь в небо.
И тут Юрий Гагарин, вспомнив о том, как учил его заслуженный летчик-испытатель Марк Галлай, воскликнул:
– Поехали!
6.2
Он сказал: «Поехали!»
После того как Юрий Гагарин занял место в кабине корабля «Восток», а датчики физиологических параметров, закрепленные на его теле, были подключены к системе оперативной передачи телеметрической информации «Сигнал», врачи дважды просили его занять расслабленное положение, чтобы снять показания. За двадцать минут до старта частота пульса космонавта составляла 64 удара в минуту. За пять минут до старта она поднялась до 108 ударов, а в момент отрыва и в первую минуту полета подскочила до 150.
Стрессовое состояние легко объяснимо. Гагарин был первым, кто отправлялся в неведомое, и прекрасно это сознавал. К тому же он помнил схему аварийного катапультирования и знал, что ракеты «Р-7» не раз взрывались на старте. Поэтому в первую минуту космонавт мог ожидать чего угодно. А ведь ему еще приходилось докладывать о том, что он видит и чувствует, поддерживая непрерывную связь с «Зарей».
С задержкой в 20 секунд после вошедшего в историю «Поехали!» Юрий Алексеевич доложил: