Шрифт:
— Я снял комбинезон за кустами, обтер губкой лицо и руки и отправился домой, — закончил Ларри. — Нет, куда приятнее расследовать настоящую тайну, чем упражняться в слежке, переодеваниях и мытье окон. Ну какой от всего этого толк?
Но Ларри ошибался. Очень ошибался. Толк был. И большой. Во всяком случае, это навело друзей на первоклассную тайну!
ГДЕ БАСТЕР?
Следующие день-два Фатти глаз не спускал с Бастера, на случай, если тощий мальчишка и вправду решит его украсть. Но Берт не появлялся.
А потом Бастер исчез! Фатти поехал на велосипеде с друзьями в кино, а Бастера оставил в кухне на попечение кухарки, которая очень любила черного песика. Вернувшись, Фатти сел дочитывать интересную книгу и, только когда дочитал, вдруг спохватился, что против обыкновения Бастер не примчался поздороваться с ним.
Он подошел к двери и громко позвал: «Бастер! Бастер!» Время шло к одиннадцати. Кухарка и Джейн уже легли спать. Его родители ушли в гости играть в бридж, и в доме царила тишина.
— Бастер! Где ты? — снова закричал Фатти, и сверху донесся голос горничной;
— Мастер Фредерик, это вы кричите? Совсем меня напугали. А разве он не с вами? В половине десятого он попросился погулять, и мы его выпустили — нам показалось, что вы как раз подъехали. Разве вы его не видели?
— Нет, Джейн, — ответил Фатти. — Куда же он девался? Я выйду на крыльцо и позову его. — Бастер! Бастер!! — закричал он с порога.
Но Бастер не примчался на его зов. Куда он мог убежать? Ну, наверное, отправился встречать его родителей и вернется с ними.
Фатти места себе не находил от тревоги, которая достигла крайнего предела, когда в полночь вернулись мистер и миссис Троттевилл — без Бастера.
— Фредерик! Почему ты не спишь? — спросила миссис Троттевилл. — Уже полночь, и ты…
— Вы не видели Бастера? — перебил Фатти. — Нет?.. Так где же он?
— Наверное, побежал навестить своих друзей и совсем забыл о времени, как это и за тобой водится, — сказал мистер Троттевилл. — Ложись-ка спать! Бастер вернется часов в шесть и всех нас перебудит!
Фатти не оставалось ничего другого. Он разделся и залез под одеяло, но у него не шел из ума шепот, который доносился из коридора, когда он ждал в приемной Гуна, и подлая физиономия Берта. Неужели тощий мальчишка все-таки украл Бастера?
Утром Бастер не залаял у входной двери. И даже к завтраку не прибежал! Фатти уже не сомневался, что Берт каким-то образом умудрился увести черного скотч-терьера. Он отправился в сад поискать его следы. Может быть, что-то объяснит ему тайну исчезновения Бастера.
И он нашел кое-что — кусочек печенки на обрывке шпагата. Фатти вглядывался в него, яростно сдвинув брови.
«Все понятно! — сказал он себе. — Подлюга Берт пробрался сюда, волоча на веревке эту печенку, подманил Бастера, а тот откусил печенку, а заодно и веревочку. А потом, наверное, побежал за Бертом — и за новой порцией печенки. Тут Берт, видимо, сумел надеть на него поводок и увел».
Фатти бросил обрывок шпагата и вне себя от бешенства вернулся в дом. В прихожей зазвонил телефон, и его отец взял трубку.
— Алло! Да, мистер Троттевилл слушает. Кто это? Мистер Гун? Говорите, пожалуйста, погромче! Я ничего не могу разобрать.
Наступила тишина. Фатти остановился как вкопанный. Мистер Гун? Что он затеял?
— Не могу поверить! — сказал мистер Троттевилл в трубку. — Бастер никогда ни на кого и ни на что не кидается… За исключением ваших щиколоток. Хорошо, я вас жду. Но я не верю этому!
Положив трубку, он обернулся к Фатти:
— Гун утверждает, что вчера вечером Бастера изловили, когда он гонял овец. Если это правда, то его пристрелят. Где он был ночью?
— Только не Бастер! — воскликнул Фатти. — Значит, поймали другую собаку. Кто говорит, что видел, как он гонял овец?
— Какой-то мальчик. Берт Микл. Гун говорит, что мальчишка вечером гулял на лугу и своими глазами видел, как Бастер кидался на овец. Он сумел поймать его и привязал веревку к ошейнику, а потом отвел к мистеру Гуну, но того не было дома, и мальчишка запер его в сарае, где Бастер и сидит до сих пор. Так что же нам делать?
— Это сплошная ложь, — сказал Фатти, побелев, — Они просто сговорились, и Гун мне за это заплатит! Когда он придет, папа?