— Юрий Семенович, вы вроде говорили, что машиной управлять можете?

— Так точно, могу. Что случилось?

— Берите пикап, срочно к отряду Сидкова. Передайте — атаковать в направлении высоты сто двадцать два. Возьмите для охраны бойца. Давайте, скорее…

— Есть!

«Ну вот, пока Скрипченко добирается, немцы контратаковали. Черт возьми, даже один танк подбили! А наши стрелки залегли и от танков оторвались. Полжизни за связь. Черт, приказать выключить Семе его бандуру». Пока Андрей обдумывал ситуацию, немцев внезапно атаковали с левого фланга два КВ. Неуязвимые для немецких «колотушек», они расстреливали их и пехоту, а попытки подобраться к ним пресекли несколько троек стрелков с самозарядками. Не зря Андрей и Сергей гоняли своих подчиненных. Жаль, что с новичками не удалось занятий провести, а инструктаж в бою быстро забывается. Вот и еще один урок — обязательные тренировки в любой момент, в любых условиях. Иначе так и будут неоправданные потери.

«Кстати, где же Скрипченко?» — не успел Андрей додумать, как в бинокле появилась горящая автомашина, около которой несколько бойцов кого-то тащили в сторону. «Неужели Скрипченко, неужели…» — мелькает мысль, тут же сменяясь другой. Бой скоротечен, и некогда горевать, надо принимать решения и снова отправлять людей под пули, звонить по уже проложенному кабелю, посылать связистов прокладывать новый или чинить перебитый и принимать решения со скоростью шахматного робота. А положение меняется ежесекундно. Понеся потери, избиваемые огнем практически неуязвимых для их орудий KB, расстреливаемые огнем легких танков и артиллерии, под градом пуль старающихся не отстать мотострелков, немцы не бегут и не паникуют, а разворачиваются и наносят контрудар, стараясь прорваться к мосту. Впереди идут уцелевшие танки, «четверки» и «тройки», стреляя с коротких остановок.

Кажется, что у них ничего не получается, еще немного, незначительное усилие — и русские добьются своего, но нет, напор немцев слишком силен, вот уже горит несколько легких танков, застывает, получив попадание в гусеницу, один KB, снаряд повреждает пушку на другом. И тут в атаку переходит только что отступавшая, практически бежавшая русская пехота. Атаку поддерживают огнем несколько орудий, вместе с цепями движутся всего лишь два БТ, тройка уцелевших пушечных бронеавтомобилей да парочка пулеметных плавающих танков. Но эта атака решает все. Немцы, бросая орудия и пулеметы, в последнем усилии прорываются к мосту и отступают по нему на западный берег реки.

Несколько появившихся над полем боя «Юнкерсов» ходят некоторое время кругами над полем боя, и все, кто их видит, пускают в небо разноцветные ракеты. Связи по радио нет, не получив целеуказаний, они улетают восточнее, пытаясь атаковать меняющую позиции артиллерию стрелковой дивизии. Попав под огонь русских зениток, стоявших в том же районе, они поспешно и неприцельно избавляются от бомбового груза и убегают на запад.

И в этот финальный момент боя идущий в центре строя тяжелый и, казалось, абсолютно неуязвимый KB-2 вздрагивает от попадания тяжелого снаряда.

Несмотря на большие размеры, кабинет был по-рабочему уютен. Чувствовалось, что хозяин проводит в нем очень много времени. Большой Т-образный стол для совещаний, затянутый неизменным зеленым сукном, с приставленными невзрачными, но удобными стульями, несколько полукресел работы Гамбса, прославленного романом Ильфа и Петрова, одно из которых в данный момент занимал сам хозяин, а остальные располагались у стены и небольшого столика в углу, кожаный потертый диванчик и прикрытая занавесью дверь в комнату отдыха. Книжные шкафы и полки, уставленные солидными томами и небольшими брошюрами, намекали на научную деятельность, и лишь обилие телефонов, стоящих на столе, карта СССР на одной из стен и бросающаяся в глаза своим серо-стальным переплетом серия книг «Библиотека командира» опровергали это мнение, а если знать, что кабинет расположен в бывшем здании дореволюционной страховой компании на площади Дзержинского, то и вообще превращали это мнение в полную фикцию.

Дверь кабинета приоткрылась, и заглянувший в нее человек доложил:

— К вам Мурашов.

Просматривавший до того какие-то бумаги в толстой папке с картонным переплетом хозяин поднял голову и сказал:

— Конечно, пропускайте.

Дверь открылась полностью, и в нее вошел капитан НКВД, в котором посторонний зритель с удивлением опознал бы милиционера Музыку.

Сделав несколько шагов, посетитель вытянулся по стойке «смирно» и доложил:

— Капитан Мурашов по вашему приказанию прибыл!

Вставший со стула хозяин приветливо сказал: «Здравствуйте! Зачем же так официально?» — и протянул для рукопожатия руку. После чего добавил: «Садитесь». Была ли приветливость напускной или подлинной, не смог бы сказать ни один внешний наблюдатель. Впрочем, для политиков, особенно такого ранга, умение натурально «бутафорить» жизненно необходимо, а у некоторых настолько проникает в плоть и кровь, что даже вытесняет саму натуру. Но возможно, что на этот раз радость от встречи была искренней. Все же личный порученец и старый знакомый, еще с кавказских времен…

— Прочел я вашу докладную. Вы с материалами по Западному фронту уже ознакомились? — Дождавшись утвердительного кивка, хозяин кабинета продолжил: — Да, похоже, все же головку-то мы срубили, но корни остались. И глубокие корешки, сумевшие даже оговорить невиновных. А на фронте… Неужели все так плохо?

— Так точно.

— Ну, что-то вы совсем по-старорежимному…

— ЭТИ научили, Лаврентий Павлович.

— ЭТИ? — И гость, и хозяин явно выделяли это слово в разговоре. — Да, интересная группа… Но я так и не понял, как вы сами ко всему этому относитесь. Все-таки глубокое внедрение или необычные способности и высокий интеллектуальный уровень?