И еще. Помню, у нас в Ханкале были тележурналисты, которые снимали репортаж об отряде. Наблюдая наше военное житье-бытье, они через пару дней вдруг сделали для себя открытие: неужели те бойцы, которые ежедневно рубят и пилят дрова, копают окопы, ставят палатки, строят баню, варят кашу, эти же бойцы уходят на спецоперации, выслеживают бандитов, ликвидируют террористов, изымают оружие и боеприпасы! Оказывается, да. Наши бойцы – по-настоящему универсальные солдаты, эффективно действующие в самых сложных и опасных ситуациях. Содержание одного бойца нашего отряда обходится государству значительно дешевле по сравнению с таким же бойцом группы «Альфа». Хотя априори спецназ дешевым быть не может. Вложенные в нас средства окупятся сторицей, в конечном итоге помогут сохранить жизни людей, которых нам приходится защищать от террористов и бандитов.

Командуя отрядом почти шесть лет, скажу: я всегда гордился моими мальчишками, нет, настоящими мужчинами, надежными, смелыми, честно делающими свою тяжелую спецназовскую работу. С такими ребятами можно побеждать».

В январе 1997 года в Чечне не осталось ни одного солдата федеральных войск. Все части и подразделения были выведены, а власть в республике целиком и полностью сосредоточилась в руках лидеров незаконных вооруженных формирований. В течение короткого времени Чечня превратилась в криминальный анклав, на территории которого не действовали российские законы. В республике стали активно развиваться учебные диверсионно-террористические центры, а идея исламского радикализма активно внедрялась во всех сферах общественной и политической жизни Чечни. Особенно интенсивно в религиозную жизнь республики, издавна исповедовавшей традиционный ислам, начал проникать ваххабизм – одно из крайних течений мусульманской религии. Трактуя это направление ислама применительно к своим политическим амбициям, недавние боевики, а с 1997 года лидеры нового режима – Масхадов, Басаев, Хаттаб – активно претворяли в жизнь идею террористического давления на Россию. Близлежащие территории – Ставропольский край, Дагестан, Кабардино-Балкария, Ингушетия стали зоной постоянных криминальных вылазок всевозможных бандгрупп с территории Чеченской Республики. Хасавюртовские соглашения не принесли в регион мир, жертвами беззаконий становились простые мирные жители городов, станиц и аулов, обыкновенные рабочие и представители международных гуманитарных миссий, журналисты. Торговля людьми, захваты в рабство, убийства, нападения на военные колонны, угоны скота с сопредельных территорий, организация терактов, бандитизм стали визитной карточкой масхадовского режима.

Вернувшись в пункт постоянной дислокации в Москву, отряд специального назначения «Русь» совсем скоро снова вылетел в командировку на Северный Кавказ для ведения действий в районе административной границы Дагестана и Чечни. Задачи в этот период многие из опытных офицеров считают одними из самых сложных. Активных боевых действий не велось, боестолкновения случались редко, однако общая обстановка того времени на дагестано-чеченской границе характеризовалась как крайне напряженная и взрывоопасная. При этом психологическое напряжение несших службу на блокпостах, заставах и КПП вдоль границы с Чечней военнослужащих внутренних войск и сотрудников дагестанской милиции было очень высоким. В то время как на высшем политическом уровне неоднократно подчеркивалось, что никаких боевых действий в Чечне и Дагестане не ведется, ежедневные сводки отмечали непрерывные провокации со стороны чеченских бандгрупп, неоднократно фиксировались нападения на заставы и посты милиции, попытки проникнуть на территории сопредельных республик и краев. Не имея возможности продвигаться в глубь чеченской территории, войска вынуждены были занять оборонительные позиции и отбивать эти набеги и вылазки.

До подъема – 5 минут. В боевой командировке жизнь отряда подчинена суровому ритму, в котором все расписано и определено опытом, накопленным многими поколениями спецназовцев…

Тем не менее прибывшая в регион «Русь» получила от командования задачу на ведение действий вдоль границы с Дагестаном в активном режиме. С 7 по 26 июля 1997 года оперативно-маневренная группа под командованием подполковника Виктора Иванова проводила операции в районе Кизляра. А с 6 августа по 11 октября 1998 года на этот раз во главе с полковником Владимиром Ивановым две группы специального назначения отряда, а также взвод разведки выполняли служебно-боевые задачи, находясь в подчинении командующего войсковой оперативной группировкой на территории Северного Кавказа. Районами служебно-боевого применения стали: Дагестан, Калмыкия, Северная Осетия, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Ставропольский край.

Отряд выставлял засады на местах наиболее вероятного проникновения криминальных и террористических групп, занимался поиском пропавших людей на административной границе с Чечней и в зоне осетино-ингушского конфликта, вел интенсивную и изматывающую борьбу с незаконной перевозкой нефтепродуктов из Чечни в Дагестан, незаконным рыбным промыслом, угонами скота, собирал разведывательную информацию о подразделениях так называемых масхадовских силовых структур, их лидерах, выявлял места расположения учебных диверсионно-террористических центров, большинство из которых были расположены в Ножай-Юртовском и Веденском районах Чечни.

Отряд прибыл в Моздок. Впереди – ежедневные выезды на специальные мероприятия в приграничные с Чечней районы Ставрополья, Северной Осетии и Ингушетии.

Обстановка в Дагестане в то время характеризовалась как очень сложная, в республике кроме криминальных преступлений все чаще стали совершаться преступления с религиозной подоплекой. Для многонационального Дагестана это было очень опасно. 5 сентября 1998 года министр внутренних дел России Сергей Степашин, а также его заместитель Владимир Колесников прибыли в Махачкалу, где провели ряд встреч с местным руководством. Степашин на месте пытался разобраться в происходящем. Особенно его встревожило убийство муфтия Дагестана, совершенное с неслыханной для Кавказа дерзостью. Кроме этого министр в сопровождении руководителей республиканского МВД совершил поездку в села Ботлихского района – Карамахи и Чабанмахи, где уже несколько месяцев не действовал ни один орган республиканской исполнительной власти, местное отделение милиции было разогнано, а основным законом признавался шариат. Зачатки сепаратизма на территории еще одного субъекта Российской Федерации снова напомнили о печальном опыте соседней Чечни. Степашин лично общался с жителями Карамахов и Чабанмахов, старейшинами села, пытаясь убедить их не нарушать российских законов и не пытаться ставить себя выше них. Вроде бы после тяжелого диалога такое понимание было достигнуто. Кроме этого Степашин обещал оказать помощь местной больнице, находящейся в удручающем состоянии. Свое слово он сдержал, вскоре в села прибыл гуманитарный груз – 10 тонн лекарств, медицинского оборудования, постельного белья. Боевые группы «Руси» приняли участие в обеспечении безопасности поездки Степашина в «район, где действуют законы шариата», прикрывая автомобильную колонну с воздуха. Бойцы в составе десанта находились на борту трех вертолетов, вылетевших вслед за кортежем министра.

Командировка в Дагестан отняла много сил, однако совсем скоро те сведения, которые удалось собрать и проанализировать в период – 1997—1998 гг., окажут существенную помощь и отряду, и федеральным войскам.

Радио «Маяк», 25 апреля 2002 г.

«В Чечне убит международный террорист Хаттаб. Факт ликвидации Хаттаба подтвердил начальник управления программ содействия ФСБ генерал Александр Зданович.

За боевые заслуги Хаттаба награждает сам Аслан Масхадов, он получает гражданство Ичкерии и организует сеть диверсионно-террористических центров под общим названием «Кавказ», при них же открывает учебные лагеря, самый известный – в Сержень-Юрте. Несколько позже иорданец сближается с так называемой ваххабитской общиной в Дагестане, специально для этого он женится на девушке из села Карамахи. Именно там осенью 99-го года вспыхнули ожесточенные бои. Хаттаб и Шамиль Басаев стали главными организаторами и вдохновителями террористической атаки на Дагестан в августе 1999 года…»