Терпеливо улыбаясь, Кристина сказала:

— Начнем сначала. На кого вы работаете?

Измученный, с одеревеневшими конечностями, страдающий от боли, Патрик взвыл:

— Я сдохну, доказывая вам это! На вашего мужа! Предупредив полицию, он нанял меня обеспечивать вашу безопасность без вашего ее дома!

— Докажите мне это. Мой муж наверняка должен был написать вам записку, подписать чек!

— Чек давно в банке! Мы разговаривали по телефону, и, даже если бы он мне написал, вы бы не смогли узнать его почерк, вы же не видите!

Без злости она ударила его ногой по ребрам.

— Раз вы намеревались меня защищать, за чем вы разрядили мой пистолет, заменили полный магазин на пустой?

Он крикнул с отчаянием:

— Чтобы защитить вас от вас же самой! Вы были вполне способны убить невиновного, если он вас испугает! Я этого не хотел!

— Скорее всего, вы боялись, как бы я не открыла вашей истинной цели и не убила вас!

— В конце концов, позвоните своему мужу! Я знаю его номер в Чикаго наизусть! Он вам все подтвердит!

— Он мне, может быть, действительно под твердит, что нанял — по телефону — детектива по имени Патрик Вебер. Но как вы мне только что сказали, он вас никогда не видел и не сможет дать достоверного описания вашей внешности! Ничто меня не убедит, что вы не убили на стоящего Патрика Вебера, чтобы занять его место!

— Меня знает ваш шофер Леон!

— И где он? Вы знаете, где его найти? Нет, не так ли? О, вы очень изобретательны, но ваши хитрости меня не обманут, уважаемый убийца! Подумайте. Я вас оставляю на диете до завтра. За это время вы, может быть, станете более сговорчивым!

— Кристина! Подождите! Не уходите...

Он бессильно упал на спину. Кристина ушла. А где-то бродил преступник...

Подходящий момент приближался. Жак Стенэй выскользнул из постели, в которой обнаженная Николь читала женский журнал, не переставая болтать.

Он прошел в ванную, дверь которой оставил приоткрытой. Присев на корточки перед встроенной ванной, он отвинтил что-то под ее основанием и сунул руку в тайник.

Он достал оттуда свой «Ольстер», оснащенный оптическим прицелом и глушителем.

— Дорогой, что ты делаешь?

— Ничего, я иду.

Он повесил чехол на вешалку, предназначенную для банных халатов, закрыл его полотенцем и вернулся в комнату. Через опушенные жалюзи пробивались солнечные полосы.

— Я на ее месте умерла бы со страху, сказала Николь, продолжая фразу, начала которой Жак не слышал.

— О ком ты говоришь?

— Дорогой, ты никогда не обращаешь внимания на то, что я говорю! Иди поцелуй меня, и я повторю!

Изображая пылкость, он подчинился. Николь продолжила:

— Кристина Мюрэ, ты знаешь, эта слепая, о которой я тебе говорила.

— Да, ну и что?

— Я бы умерла от страха на ее месте. Она живет в уединенной вилле совсем одна с при слугой. Даже собаки нет!

— Откуда ты знаешь? Она тебе рассказывала?

Не она. Но вчера в клинику приходил полицейский. И он говорил об этом с профессором Кавиглиони...

Вдруг заинтересовавшись, он спросил:

— Полицейский? Что ему за дело до этой слепой?

— Он должен защищать ее. Похоже, гангстеры собираются ее убить! Прямо как в кино! И она отказалась от зашиты полиции! Но он будет наблюдать за виллой, а самое главное, он просил у Кавиглиони разрешения поставить двух или трех человек в самой клинике на случай, если гангстеры попытаются ее убить во время операции!

— Ну и ну! Но это мне кажется маловероятным!

— Кавиглиони был так взволнован! Ты знаешь, он обожает детективы! Он собрал нас, что бы предупредить. Мы должны делать вид, что полицейские — медбратья. Представляешь?

— Это довольно забавно. А когда операция?

— Не раньше чем через три дня, но мадам Мюрэ ложится в клинику на обследование завтра утром. Ты знаешь, эти операции такие сложные...

Он больше ее не слушал. Ему предстояло завершить свое дело до завтрашнего утра. И если учесть, что полиция наблюдает за виллой, это непросто.

— Конечно, нас заставили пообещать хранить все в тайне... Но у меня от тебя нет тайн, ноя любовь!

Он размышлял. После преступления полиция Фудет допрашивать всех, кто так или иначе связан с этим. Среди них Николь. И Николь непременно поймет, что существует какая-то связь между убийством и внезапным исчезновением ее любовника.

Хотя она и была дурехой, сложить два и два могла.

Жак Стенэй решил, что исчезнуть ему будет просто. Сделав свое дело, он намажет волосы, выкрашенные в светлый тон, специальным составом, который вернет им их естественный цвет.