– Китти, у нас гости? – спросила она по-русски.

– Мамочка, это Джин Грин из папиной фирмы. Папа назначил ему встречу, должно быть, скоро приедет, – залепетала девушка, зашла за спину матери и оттуда сделала гостю несколько жестов типа «с ума сошел», «как не стыдно», «нахал».

– О, как приятно! Что же вы вскочили? Садитесь, пожалуйста, – заговорила дама на чудовищном английском.

В передней раздался звонок.

– Папа! – вскричала Катя и бросилась вон из комнаты.

«Досадно, что при Кате», – вдруг подумал Джин, но тут же отбросил эту нелепую мысль, расслабил мускулы, положил ногу на ногу, а руку приблизил к левому плечу.

В передней раздавался какой-то радостный визг, послышался звук поцелуя…

– Мама, смотри, кто к нам пришел! Дядя Тео! – и с этим криком Катя втащила в комнату пожилого мужчину.

Дядя Тео был совершенно квадратен, покрытая нежным пухом массивная голова росла прямо из плеч. Ему было страшно тесно в воротничке, и он все время задирал подбородок, стараясь обозначить некоторое подобие шеи. Неправдоподобно маленькие круглые глазки с туповатым благодушием смотрели на Джина. Хозяин мясной лавки из Бруклина, да и только. Между тем на дяде Тео был пиджак дорогого английского твида и десятидолларовый галстук в тон пиджаку.

– А Толи, конечно, нет дома, – тоненьким голоском по-русски сказал он, поцеловав в щеку хозяйку.

– Может быть, скоро будет. Вот он мистеру… э… мистеру Грину назначил. Познакомься, Федя, это мистер Грин, Толин сослуживец.

В голосе хозяйки слышалась явная гордость: у них в гостях такой элегантный стопроцентный англосакс. И Катя сияла – гость прямо из «Плэйбоя»!

«Этот-то, наверное, один из них», – подумал Джин, пожимая квадратную ладонь.

Дядя Тео плюхнулся в кресло.

– Третий день уже пропадает в Вайоминге, – пожаловалась хозяйка дяде Тео. – Прямо ни дома, ни семьи. Свет клином сошелся на этих кондиционерах. Вы, мистер Грин, должно быть, тоже всегда в разъездах?

– Нет, мэм, я работаю в «лавке», – сказал Джин, не сводя глаз с дяди Тео.

– Как вы сказали?

– В конторе фирмы.

– Ах, мистер Грин, а если бы вы знали, как тяжело семье коммивояжера! Китти растет фактически без отца. По соображениям службы Анатоля мы вынуждены часто менять квартиры…

– Ах вот как, – Джин быстро посмотрел на хозяйку.

Та покивала ему с важной печалью.

– А ведь Анатоль с его образованием…

– Мама! – воскликнула Катя.

– …с его образованием мог бы занять более солидное место, но… судьба иммигранта, мистер Грин. Ведь мы, мистер Грин, до сих пор чувствуем себя здесь чужаками. Вам, коренному американцу, трудно это понять…

– Я не коренной американец, – сказал Джин по-русски, глядя в упор на дядю Тео.

– Как! – воскликнула Катя.

Воцарилось молчание. Глазки дяди Тео смотрели на Джина с туповатым, несколько остекленелым любопытством.

– Я Евгений Павлович Гринев, – медленно сказал Джин, приподнимаясь из кресла. Его вдруг захлестнул какой-то дикий восторг опасности. Вот сейчас обрушится стенка и вылезет морда с автоматом, дядя Тео опрокинет стол, мама хищно захохочет, Катя зарыдает… нет, не зарыдает, в руке у нее появится пистолет – словом, все как в классическом боевике «Ревущие двадцатые».

– Какой приятный сюрприз! – сказала мама.

– Простите, я где-то слышал эту фамилию, – сказал дядя Тео.

Джин вышел на середину комнаты.

– Похоже, что наш бакалавр вряд ли скоро здесь появится, – грубовато сказал он. – Как считаете, мамаша?

Его душила ярость.

– Я ухожу, – сказал Джин, обводя всех взглядом.

– Очень жаль, – пробормотала мама. По лицу ее было видно, что она мучительно ворочает мозгами, не понимая, в чем тут дело.

Взбешенный Джин выскочил на лестничную площадку: он ведь тоже не понимал, в чем тут дело. Что это за письмо, что за святая семейка, что это за бессмысленная игра?

– Джин, куда вы? – На площадку выбежала Катя. Она задыхалась.

Он схватил ее за плечи, рванул к себе, заглянул в остановившиеся от сладкого ужаса васильковые глаза. Еще бы, все как в кино!

– Хочешь знать куда, цыпочка? В «Манки-бар», к Красавчику Пирелли. Поищу там убийцу своего отца. Понимаешь?

– Не понимаю, – прошептали розовые ненакрашенные губы.

Он оттолкнул ее и побежал вниз по лестнице. Шаги его гулко отдавались по всем этажам.

«Почему я не вынул пистолет и не заставил их расколоться? – думал он, идя к машине. – Но как вынуть пистолет перед этой красивой глупой девчонкой и перед мамой, домашней наседкой? Неужели они не знают, что их папочка гангстер? Неужели здесь не было засады?»