Шрифт:
Мы разбираем то, что связано с использованием методов в разведработе, которые были применены в практике КГБ. Одни пошли во благо СССР, другие — против оного. Одно от другого трудноотделимо, и мы вычленяем два класса методов. Первый класс — это те, что наряду с традиционными разведывательными и контрразведывательными методами, которыми спецслужба занимается повседневно и повсеместно, которые не были прямо направлены на разрушение СССР и которые, с одной стороны, могли идти на пользу стране, а с другой — и комитетчикам, что санкционировалось советским руководством.
Итак, это:
аналитические методы, анализ и синтез поступающей информации [203] , при этом стоит понимать, что ее первичные владельцы (H.A. Зенькович назвал их «гроссмейстеры аналитических дел из спецслужб» [204] ) могли манипулировать ею в своих интересах;
при этом кто-то, конечно же, занимался и «чисто аналитическим анализом» (бесподобное выражение из газеты [205] ), придумывая разработки;
203
Григ Е. (Семинихин Е.) Да, я там работал. М.: Гея, 1997. С. 474–475.
204
Зенькович H.A. Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека. М.: Олма-Пресс, 2004. С. 593.
205
Иванов В., Викторов А. Гостайны выдает Интернет// Независимое военное обозрение. 2006, 24–30 марта. № 9. С. 7.
70. «…Многое из того, что мы обсуждали в его кабинете, тут же становилось достоянием „гласности“. У нас не было сомнений, что находимся в досягаемости „большого уха“. И поэтому мы не слишком страховались, ибо знали — чтобы избавиться от негласного прослушивания, надо было до основ снести весь Госстрой и еще на десять метров выскресть все, что под ним… В этой связи припоминается один странный эпизод. Однажды вечером (из дома) я звонил в Пермь, и в разговоре были кое-какие моменты, касающиеся моего шефа. Утром, когда я пришел на работу, позвонил незнакомый человек и попросил, чтобы я спустился к нему вниз. Он сам подошел ко мне и, после того как немного отошли от подъезда, спросил: звонил ли в Пермь? Я подтвердил. И незнакомец тогда сказал: „Будьте осторожны с разговорами по телефону“. И, ни слова больше не говоря, повернулся и ушел» (Суханов Л., 1992. С. 55). В самом деле, согласно некоторым данным, Л. Суханова прослушивали с 11 октября 1989 г. по октябрь 1990 г. по заданию 2-й Службы Управления по Москве и области 3-м отделением 12-го Отдела. Так что сам факт имел место, а вот насчет человека, который его предупреждал, то неизвестны мотивы…
9. «…Мы за этим следили, избегали предавать гласности захваты самолетов, взрывы. Мы точно знали: сегодня напишем — завтра захватят еще один самолет. Зачем поощрять к действию? Люди подвержены влиянию. Вот мелкий пример: время от времени стены в Москве покрывались свастикой. А почему? Да потому, что показали по телевидению „Семнадцать мгновений весны“. Я и сейчас считаю: не надо подробно сообщать про убийства, про безнаказанность убийц — зачем? По этим же соображениям мы не пускали на экран фильм „Шакал“ по роману Форсайта — там очень грамотно показана подготовка к теракту» ( Бобков Ф.Д , 1998. С. 26).
мониторинг;
криптография, шифровка-дешифровка сообщений;
формирование досье по классам: дела оперативного учета, дела оперативной проверки, дела оперативной разработки, дела оперативного розыска, дела групповой оперативной проверки, дела оперативного наблюдения, дела оперативной подборки (по иностранцам), дела агентурно-наблюдательные (литерные), персональные дела — дела-формуляры, а также электронные базы данных по союзным республикам и система «МАРС»;
реализация оперативной информации;
соблюдение режима секретности и конспирации;
цензура открытых сообщений, — так, например, однажды М.С. Горбачев поблагодарил «…за работу КГБ и ГРУ на нынешнем этапе нашего общества и демократических процессов». Эти слова были переданы только по радио и телевидению. В официальный текст, продублированный в «Правде», эти слова не попали. Но этот факт был замечен и выделен только техническими помощниками кабинетных стратегов — особенно после такой цензуры. На этот момент обращали внимание на конгрессе Института изучения дезинформации в Ницце [206] ;
206
Villemerest, de P. Le coup d'Etat de Markus Wolf. La Guerre Secrete deux Allemagnes 1945–1991. P.: Editions Stock, 1991. (94. № 1. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // Политика. (М). 1992. № 5; 94. № 2. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // // Политика. (М). 1993. № 1; 94. № 3. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // Политика. (М). 1993. № 2). № 2. С. 14.
дозирование информации, включая «передавливание» некоторых информационных потоков [207] ;
продвижение разного рода слухов для создания политических мифов вокруг себя, направленных на раздутие имиджа КГБ;
использование имеющегося богатого опыта [208] и совершенствование работы в сложной социальной среде;
НН, ОТМ [209] ;
разработка и вербовка агентуры [210] , но ввиду того, что шел большой вал, дело было поставлено в ущерб качеству;
207
Бобков Ф.Д. в беседе с Тереховым А. Генерал, потерявший страну. // Совершенно секретно. 1998. № 1. С. 26.
208
«Однажды агентурные донесения Кузнецова прочел комиссар госбезопасности Ильин — начальник Третьего отдела секретно-политического управления НКВД, ведавшего работой с творческой интеллигенцией. Генерал с мягкими профессорскими манерами был вхож в писательские круги, дружил с Алексеем Толстым, известными музыкантами и композиторами. Став начальником Третьего отдела, Ильин арестовал двух осведомителей, которые поставляли ложную информацию о якобы антисоветских настроениях среди творческих работников. И их приговорили к десяти годам лагерей.
В отчетах и записках Кузнецова Ильина поразила способность агента из деталей составить картину явления, определить настроения в театральной среде.
В политическом сыске, считал Ильин, важно определить ту социально-профессиональную группу, которая концентрирует информацию и ускоряет ее, через которую наиболее интенсивно бегут информационные волны. В СССР в 30-е годы наиболее информационно насыщенной и раскованной группой, в контакте с которой находили вдохновение партийные вожди, наркомы, военные, наши и иностранные дипломаты, была богема: писатели, поэты, музыканты, актеры и прежде всего актрисы. С богемой общались, дружили, флиртовали. В том хмельном брожении чувств и страстей вертелась информация и обнажались настроения. Нужен был особый талант, чтобы улавливать и впитывать эти информационные и настроенческие потоки. Таким талантом обладал Кузнецов, и Ильин это понял. (…)
Как опытный человековед, Ильин с первой встречи отметил эти кузнецовские способности. Они поняли друг друга весьма скоро. Их взгляды на сущность творческой интеллигенции, на методы работы в этой среде рождали хитроумные ходы» ( Макаревич Э. Плейбой Советского Союза // Совершенно секретно. 1998. № 4. С. 28).
209
Суханов Л. Е. Три года с Ельциным: Записки первого помощника. Рига: Вага, 1992. С. 55.
210
«В 80-е годы в борьбе за агентуру КГБ не брезговал ничем. Например, с помощью агентов-проституток специально заражали иностранцев венерическими болезнями, чтобы затем шантажировать. Встречаешься потом с таким: вы, мол, заразили нашу гражданку. По законам СССР это уголовное преступление. Наш долг поставить об этом в известность ваше посольство. Как правило, большинство из них шли на контакт без лишних разговоров… Или самый классический метод. Устанавливали в гостиницах и на квартирах наших агентов подслушивающе-записывающие устройства. Проститутки устраивали оргии, а мы записывали и потом вербовали» ( Колобаев А. Секс-контингент защищает Родину. // Совершенно секретно. 1999. № 1. С. 25).
70. «Один парень назвался журналистом с Сахалина. (…) Потом пошли слухи, что этого парня часто видят на Лубянке. Однажды Борис Николаевич в лоб у него спросил: „Почему вас так часто видят в КГБ?“ Он ответил: у меня, дескать, там работает друг… Пришлось с этим „помощником“ расстаться (…). Одно из наших общественных доверенных лиц совершило компрометирующий Ельцина поступок: на избирательном собрании этот человек исказил выступление Бориса Николаевича и сказал то, на что полномочий не имел. Поговаривали, что он тоже в каком-то смысле причастен к дому на Лубянке» (Суханов Л., 1992. С. 76–77).
04. «Надо, например, опубликовать материал по Литве — естественно, комитетской направленности. Но написать его не в лоб — так что „уши“ сразу видны, а профессионально, чтобы читатель поверил, — делился со мной сотрудник идеологической контрразведки. — К нам в Управление приглашается известный журналист — назовем его „К“, из „Московской правды“. Опер готовит ему „болванку“ — отбирает фактуру — хорошую фактуру, полученную по агентурным каналам. Выходит статья: хлесткая, не без укоров в адрес верховных властей. Короче — почти сенсация. А ведь такие задания каждый из нас получал персонально. Вызывает начальник: „У тебя в такой-то газете свой человек есть? — Есть. — Ну, действуй“. В результате в разных средствах массовой информации — от правых до левых — появляется серия публикаций. Они, конечно, разные, но нужные КГБ акценты содержатся в каждой» (Альбац 1992. С. 210–211).
отдельными подразделениями КГБ использовались и другие приемы. Пресс-службы и ЦОС должны удовлетворять нужды прессы и заполнять интерес общественного мнения к спецслужбам. Но параллельно они осуществляют зондирование журналистов, узнают направление и ход их расследований. Этот прием был апробирован ЦРУ еще в 1959–1960 гг. при разработке операции «Линкольн». Тогда противостоящие разведки очень беспокоил вопрос о состоянии разработок жидкого ракетного топлива друг у друга. КГБ устроил международную конференцию по ракетному топливу, строго-настрого запретив своим специалистам приводить какие-либо конкретные факты о достижениях. Однако специалисты из ЦРУ навязали свою контригру: «Мы не будем задавать вопросов, но сами постараемся ответить на любые».Было проинструктировано 170 ученых, и по характеру заданных вопросов они много узнали о направлениях советских исследований, об их состоянии, достижениях и «белых пятнах». Так и в КГБ больше узнавали о направлениях журналистских расследований, а сами вели тонкую игру. Однажды столкнувшийся с этим журналист В.А. Аграновский в ходе работы над книгой «Профессия — іностранец» описывает, что состоялось 11 встреч с работниками разведки. Разрешалось предварительно задавать письменные вопросы. Затем на них давались ответы, но из пяти человек только одному разрешили делать письменные заметки, которые потом забрал человек, ведущий эти встречи, — по ним чекисты и узнавали ход мыслей своего визави [211] . На практике этот метод применяется еще и в обычной агентурной работе. Шпион И. Сутягин из военно-политического отдела Института США и Канады (сосед по кабинету другого агента — В. Поташова, о нем речь пойдет ниже), например, при чтении лекций в Центре переподготовки Академии им. Петра Великого часто вовлекал своих слушателей в дискуссии, и аргументы там подкреплялись совсекретными сведениями. Обратная сторона этому приему также широко используется. Вербуется агент, причем сразу известно, что он двойной и будет гнать только дезинформацию, с некоторой известной долей правды. По той информации, что он приносит, ясно, что противник хочет от своего контрагента, и разведка точно узнает, что именно навязывает враг, и, значит, так нельзя думать ни в коем случае.
211
Аграновский В.А. Профессия — иностранец. М.: Вагриус, 2000. С. 178.
На первом этапе (1967–1985 гг.) это был целый набор мероприятий по экспорту «холодной войны» в политическое пространство СССР, прежде всего ослабление советских позиций как внутри страны, так и на мировой арене — если СССР нельзя было разбить сразу, то требовалось это сделать постепенно, шла также отработка и апробирование методов для будущей активной фазы (1985–1991 гг.);
силами Управления «Т» ПГУ КГБ за границей добывалось множество образцов техники, технологий, ноу-хау. На добытое давалось заключение 6-го Управления, и именно через них проходила деза Запада: как известно из книги отставного разведчика из ЦРУ П. Швейцера «Победа» [212] , там и в Пентагоне запустили комплексную программу дезинформации в сфере вооружений и технологий. Внедрение западных лжетехнологий давало разрушительный эффект для отдельных объектов советской экономики.
212
Швейцер П. Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря. Мн.: СП «Авест», 1995.
«Перестройка» показала, что в планировании сложных операций на первом месте должен стоять критерий осуществимости. Поэтому необходимо выявление предателей в сложной среде по специально разработанной методике и воздействие на еще колеблющихся и слабосопротивляющихся, изменение их психологического настроя; в конце концов, как пишут, для своей команды Ю.В. Андропову удалось «подобрать ключи», чекисты это делать умеют, у них целая наука есть, как работать с людьми;
морфологический анализ методом перебора всех возможных вариантов;