— О-хо!.. — поперхнулся рыцарь. — Даже так? Ты умеешь удивлять, парень! А позволь узнать, каким образом намереваешься изгнать Мрак? Будешь швырять бумаги в «проплешины», пока те не закроются? Или встанешь на табурет и прочитаешь с выражением?

— Нет, — произнес Ирн. Вспомнил слова Лохматого, разомкнул онемевшие губы и добавил: — Но есть человек, который знает способ… в отличие от зажравшихся служителей, коим удобно наличие «прорывов».

— Ересь, дорогой, — с удовольствием произнес де Гирео. — И я как рыцарь Ордена имею право вынести приговор…

— Кто бы сомневался.

Послушник выдержал яростный взгляд врага. Дернул уголком рта, быстро посмотрел за спину Варда. Вновь перевел взор на рыцаря, задумчиво потер подбородок. В разрыве портьер показалось небо. Зыбкие закатные лучи в последний раз мигнули и погасли. И одновременно туман уплотнился, мрак вступил в законные права. Легкий шепоток промчался по залу, стало заметно холоднее. А люди почти неуловимо изменились. Поначалу Ирн подумал, что показалось. Но присмотрелся к ближайшему аристократу, вздрогнул…

Кисти рук и шея приобрели сероватый оттенок, обзавелись густым узором капилляров. Голова как-то разом усохла, кожа плотно обтянула череп. Волосы — безжизненный парик, рот — узкий угольный росчерк. Глаза потускнели еще больше, а белки залило желтизной. Мужчина лениво прихлебывал вино, периодически наполнял бокал. Но теперь в движениях появились плавность и грация дикого зверя. Ноздри широко раздувались, жадно втягивали запахи. А из-под губ то и дело показывались зубы… белоснежные и ровные, чуть заостренные.

«Вот почему тянули так долго, — отстраненно подумал Ирн. — Для того и играли. Потому что днем слишком слабы. А с приходом ночи обрели облик и силу, которые придал неизвестный колдун. Потому шут так торопливо скрылся. Ловушка захлопнулась, овцы попали в окружение волков. И самое смешное — Вард тоже».

На лице парня отразились сомнение, тень страха. Де Гирео по-бычьи наклонил голову. Мышцы на шее натянулись, словно воин хотел оглянуться. Но сдержался, погрозил пальцем.

— Не думай, что куплюсь на старую уловку, — напряженно хохотнул рыцарь. Помедлил, протянул руку: — Свитки!

— Нет, — твердо сказал Птиц.

— Парень, не глупи! — рявкнул де Гирео. — Не надейся на то, что тебе кто-то поможет. Я убивал принцев на коронации, уходил из крепостей невредимым. Мне не впервой… Возьму тубус так или иначе. И поверь, в твоих интересах подчиниться. Тогда умрешь быстро… Свитки!..

Рыцарь нетерпеливо надвинулся на послушника, потянул меч из ножен. По лезвию побежали алые блики. Показалось, будто клинок обагрен кровью. В отшлифованном металле, словно в зеркале, отразились смутные силуэты… Вард застыл как изваяние. Широкое лицо побагровело, на лбу вздулись вены. А Птиц улыбнулся и развел руками.

— Тебе надо было оглянуться, — сказал парень.

Словно лики потусторонних существ, из темноты проступили фигуры людей. Бледные и искаженные картинки, картонные фигурки. Только что сидели за столами, пировали. Ходили по залу, стояли у выхода… И без какого-либо перехода оказались рядом, в пяти шагах. Молчаливая толпа, грозная в своем внимательном молчании: стражники, гости, вельможи. Равнодушные лица и чудовищно застывшие маски, ладони на рукоятях клинков. А в глазах зловещие искры… Куклы. Механизмы.

Ровно три секунды понадобилось рыцарю, чтобы оценить обстановку. Доспехи заскрипели под напором могучих мышц, воин стал похож на готового к прыжку волка. На грубоватом лице отразились внутренняя борьба, сомнения. Кого ударить первым? Если вельмож, у паренька появится шанс на побег. Ежели Птица, придворные просто-напросто зарубят Варда, как свинью. Магия и доспехи не помогут. Первой нужно время, чтобы подействовать. Вторые выдержат лишь первые три удара… Мрон!..

Бешенство взорвалось в груди наемника подобно масляной бомбе. Вард помнил вкус крови. Помнил тот леденящий ужас, который поразил душу при виде нелепой и почти молниеносной гибели отряда. И знал, кто виноват… Вот он, перед ним. Худощавый и нескладный паренек-послушник. Светловолосый, безобидный и слабый. Но теперь рыцарь испытывал иные эмоции при виде вора. Раньше — азарт, радость погони и травли. А сейчас — черную злость и ослепляющее бешенство. Как?… Как такое ничтожество вообще посмело убегать и сопротивляться?

— Убирайтесь! — приказал рыцарь. Крепче сжал рукоять клинка, чуть присел.

— Простите, сэр Вард, — со смущенной улыбкой произнес барон Брешский и развел руками. — Но сэр Птиц является победителем турнира и претендентом на руку принцессы Жосслин. Таким образом, вы вознамерились убить королевского зятя…

— Как рыцарь я имею право вызвать на поединок и короля, — хрипло произнес воин.

— Теоретически, — мягко сказал Леке. Достал из кармана кружевной платочек, промокнул лоб. — Советую убрать руку с меча. И тогда мы забудем о досадном инциденте.