— Доминик, — сказала Тэсс, выдержав подходящую случаю паузу, — а ты не хотел бы спросить меня, что я думаю по этому поводу?

Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Оказывается, у них с Домиником одна и та же проблема: каждый думает, что другой полюбить не способен.

— Э-э… — Он посмотрел на нее исподлобья. — Не уверен. Постарайся не быть жестокой, ладно? Это мое слабое место.

— Слабое место, — с удовольствием повторила Тэсс. — Как же прекрасно будет вспоминать тебе это годами! Ты не спросил: а может быть, я хочу романтических ухаживаний? Чтобы все было, как в кино? Ты не спросил, — ее голос зазвенел, — люблю ли я тебя.

Он весь вытянулся, словно кто-то дернул его за позвоночник.

— Тэсс…

— Спроси, — подначивала она его, — ну же. Мы никогда этого не делали, но все когда-то бывает в первый раз.

— И в последний. Хорошо. Тэсс Марлоу, ты меня любишь?

Было так странно и немного страшно смотреть на него — миллионера, секретного агента, который не умеет спросить и даже не надеется на то, что его можно любить. Такое безнадежное признание. В точности как у нее самой. Тэсс засмеялась.

— Я люблю тебя.

У него сошлись домиком брови — жалобно и изумленно.

— Я же просил быть поосторожнее со слабыми местами.

— Это маленькая месть, — объяснила Тэсс. — Ты сегодня весьма и весьма понажимал на мои. Все всерьез, Доминик. — Смеяться больше не хотелось. — Я тебя люблю. Мне тоже потребовалось два дня или что-то около того. А все остальное время я потратила, пытаясь доказать себе, что любить тебя непрофессионально. Что вообще любить непрофессионально. Но какое, к черту, работа имеет отношение к нашей любви?!

Они наконец сделали шаг друг к другу. Потом второй. Потом третий.

Потом расстояние кончилось.

Молодожены вышли из церкви под гром аплодисментов. Гостей на свадьбе было немного — так называемый близкий круг, — причем часть из них щеголяла фальшивыми усами, накладными бакенбардами и искусно слепленными искусственными носами. Не всем агентам ЦРУ позволено безнаказанно светиться под прицелами видеокамер. Поэтому Дэвид и Томас изображали дальних родственников Тэсс из провинции, а Джобс — пожилого немецкого промышленника. Он превосходно говорил на языке истинных арийцев и так надувал щеки, что Тэсс все время казалось, будто начальник переигрывает.

Для прессы, конечно же освещавшей брак вечного холостяка Ригдейла с никому не известной красоткой из Северной Виргинии, Тэсс стала Золушкой, заполучившей Прекрасного Принца. Впрочем, пара с самого начала весьма скупо отвечала на вопросы и дала понять, что светскую жизнь вести не намерена. Иногда, если захочется, они будут появляться на раутах, но не сделают это своим образом жизни.

— Мы будем путешествовать, — лучезарно улыбаясь, говорила Тэсс черному глазу камеры. — На свете еще столько мест, где мы не побывали. Правда, любимый?

Любимый подтвердил и посоветовал свежеиспеченной жене заканчивать эту волынку.

Они с трудом отвязались от настырных хроникеров, жаждавших запечатлеть пару для колонок светских новостей, и отправились в небольшой ресторан, где уже ждал длинный, накрытый нежно-голубой скатертью стол. И трехъярусный торт. И даже банальные белые голуби ворковали в позолоченной клетке.

Все это казалось Тэсс той самой рекламной картинкой, в которой компьютерной обработки больше, чем правды. Однако они с Домиником сошлись на том, чтобы пожениться, как самые обычные молодожены. С украшенным цветами лимузином, голубками этими дурацкими и медовым месяцем на Бали. Для Тэсс и Доминика именно в этом заключалась чужая, почти незнакомая экзотика.

Быть как все. Поиграть в жизнь, которая бывает, как у всех. Нет ничего забавнее, правда?

Им нравилось. Они весело планировали свадьбу, заказывали приглашения, тисненные золотом, и торт, и свадебный банкет. Они позвали друзей и некоторых хороших знакомых. И счастье, незнакомое, но близкое, оказалось их настоящим счастьем.

Когда они были вместе, было возможно все. Вместе оказалось так легко получать удовольствие от вещей, раньше казавшихся непостижимыми. Как будто жизнь вдруг увеличилась вдвое.

…За столом царила непринужденная атмосфера, звучал смех и шампанское лилось рекой. Стискивая руку Доминика, Тэсс смотрела на золотисто-бежевую сказку, которую рассказывает ей ее новая реальность, и не могла удержаться от улыбки. Доминик рядом, а значит, у нее есть все, что нужно.

Джобс, нашептывавший на ухо слегка ошалевшему от впечатлений Ригдейлу что-то скабрезное, вдруг нахмурился и полез во внутренний карман пиджака. Извлек вибрировавший мобильный телефон и ответил на звонок. Послушал немного.