— Не вздумай, Ланская! Это будет твое «мементо мори» — «помни о смерти». К хорошему быстро привыкаешь, а зайчики не позволят тебе забыть, что мы не всегда были такими крутыми и упакованными.

Халат занял место на двери ванной, а Светка через год влюбилась и уехала навсегда. Это потом выяснилось, что навсегда. Потому что через полгода после своей шумной еврейской свадьбы в Хайфе Светка (теперь Нехама) и ее молодой муж погибли при взрыве рейсового автобуса. Розовые зайчики остались единственной памятью о подруге, и с того времени поселились на двери ванной навсегда…

Так вот, на Кирилле Сергеевиче халат не сходился, а по длине не дотягивал до коленок, в результате чего вид у Кирилла Сергеевича опять был на редкость неприличный… и домашний.

Ольга подпустила снежку в голос.

— Насколько я помню, Кирилл Сергеевич, вам вчера было недвусмысленно…

— Лелечка, ты не хочешь снять этот кошмар и переодеться в нормальную человеческую одежду?

— Что? Почему кошмар? То есть… не ваше дело! И мне надо на работу, так что собирайтесь и выметайтесь!

— Сюрприз!!!

— Какой еще?!

— На работу тебе не надо. Утром позвонила милая девушка, сказалась бухгалтером…

— Ирина Витальевна!

— Возможно, по телефону было не видно. Так вот, она волновалась и жаждала узнать о твоих планах, чтобы скорректировать свои…

— Черт, договор с Краснореченском!..

— Я сказал, что ты спишь, будить я тебя не буду, и на работу ты сегодня не пойдешь…

— Что?! Да как вы…

— Она очень обрадовалась, потому что у нее на даче нашлась кошка, потерявшаяся месяц назад, но она немножко одичала и не подпускает к себе соседей, так что… Как ты ее назвала?

— Ирина… Витальевна.

— Так что Ирочка должна срочно поехать и спасти животное, но дача далеко, и раз тебя не будет, то до завтра она не вернется.

— Кошмар…

— Потом позвонила другая милая девушка, сказалась секретаршей.

— Катя…

— Точно! Мы с ней поболтали, я сказал, что имею тайный план похитить тебя с работы до конца недели, потому как мы слишком редко видимся, чтобы тратить драгоценные часы…

— Вы ей сказали, что вы…

— Мы ей сказали, что мы — твой жених из Лондона. Она за тебя радовалась. Хороший человек, сразу видно.

Ольга опустилась на табурет и взялась пальцами за виски. Это какой-то кошмар! Все кувырком, все выходит из-под контроля…

— Леля! Это надо есть горячим!

— Вон из моего дома!

— Ни за что! Мне здесь нравится.

— Я сейчас милицию вызову!

— И их накормим, нам не жалко. Мы, лондонцы, народ хлебосольный.

— Да что же это, а! Есть на вас управа или нет?

— Есть. Перестань орать и садись завтракать. Я тут же замолчу. Потому что в детстве бабушка учила меня перед едой говорить стишок: Когда я ем…

— …я глух и нем…

— Вот видишь! Несомненное родство душ. А потом мы с тобой пойдем гулять по столице. Я же давно не был на родине, не забывай.

— Кирилл Сергеевич! Я настоятельно вас прошу прекратить этот балаган, собрать свои вещи и…

— Костюмы должны отвисеться — это раз. Трусы я могу сложить и на камине, если тебе жалко для меня полочки в шкафу, но лучше не жадничай, потому что у меня их много, камин потеряется в их пестроте.

— Хорошо. Я переодеваюсь, завтракаю, вы тоже завтракаете, но потом я отправляю имейл в вашу фирму, и вы можете считать себя свободным. Более того, я не стану отменять заказ, я просто попрошу срочно прислать замену. В конце концов, мне действительно нужен спутник! Я даже жаловаться да вас не буду.

— О, спасибо, спасибо, любимая! Я знал, что сердце в этой груди золотое, да и грудь… хм… очень даже ничего.

Ольга немедленно зарделась и уже открыла рот, чтобы отменить свое предыдущее решение о совместном завтраке, но тут в дверь позвонили.

Если бы Ольга Ланская была чуть меньше рассержена на настырного Кирилла Сергеевича, она бы наверняка почувствовала, что за дверью стоит сама Судьба.

Ольга Ланская еще только собиралась просыпаться, а Кирилл Сергеевич Андреев едва приступил к приготовлению завтрака, когда Роман Ефремович Селиверстов-Панюшкин уже шел по бульвару, сосредоточенно шевеля губами и морща высокий лоб.

В деловых кругах Роман Ефремович был известен под кличкой Романоид, и разнообразные события и перипетии его жизненного пути были вполне достойны пера какой-нибудь Ксанны Эйприл, а то и самой Сандры Мэй.